Не могу сказать что я
сильно возмутился – привык уже помаленьку держать внутри свою
досаду. Однако Франног все понял по моему лицу, быстро отвернулся и
начал мелко и суетно собирать вещи.
Ну а я приготовился
все же сказать Франногу пару ласковых, когда… меня осенило... Черт
возьми, ведь, став чародеем, я смогу снять заклятие кваэра
и сбежать! Главное – побыстрее освоить эту премудрость.
Так что, ребята,
придется мне сменить ориентацию. Из магла перековаться в пи… в мага
в хорошем смысле, вот примерно так.
- Уверены, что из меня
получится маг, Хотта… Франног?
Старик глянул через
плечо:
- Да.
- И откуда такая
уверенность? Что-то не слыхал я, чтобы потенция служила пропуском
во врата магических Академий.
- Когда я накладывал
на тебя кваэр, я провел кое-какие опыты с твоей кровью… И
должен заметить, у тебя наличествуют большие способности к
магии.
Вот же! Я же… да
я…
- Мидихлории во мне
бродят? Джедай я?
- Ась? Не разумею
твоих слов…
- Бросьте да,
ругательства это, ясно разве нет?
Франног устремил на
меня озабоченный взгляд:
- Сынок, с тобой все в
порядке?
Пришлось сделать
глубокий вдох.
- В порядке все,
видите не что ли? Тьфу, да все у меня нормально!
Пришлось сделать
глубокий вдох повторно.
И смириться.
- Поговорим об этом на
берегу, Франног.
- Обязательно, сынок,
обязательно.
***
Я и принц потели на
веслах уже более часа; для высадки я выбирал гавань по возможности
безлюдную. Я мог грести только стоя, прогнув больную спину, как
цирковой акробат. Плыли в суровом молчании, за милю от берега, на
северо-восток, где матово поблескивали пики хребта Аннордаг, что
служил естественной границей между Фалгонаром и Тарентией. Иногда я
подносил к глазу подзорную трубу принца, покрытую красным лаком и
дивными узорами с обнаженными девицами (на черта ему узоры с
девицами-то сдались, а?), смотрел, задумчиво сблизив выцветшие
брови. Мрачная ирония – мой блеф насчет бегства в Тарентию стал
реальностью. Уж не мое ли проклятие тому виной?
Принц, конечно,
ворочал веслом не от доброты душевной - я настоятельно попросил об
этом. Я привязал руки Тендала к веслу, а само весло - к уключине,
вдобавок пропустив веревку через шпигаты. И предупредил, что буду
карать жестоко и больно за любую попытку саботажа. Но, кажется, я
перехватил с опасениями: Тендал был апатичен, лицо казалось
алебастровой маской. Молча глядел на буйство рыбной плоти за
бортом, провожал взглядом ненасытных акул и физитеров, следил, как
расходятся в воде кровавые облачка, иногда поднимал голову,
упираясь взглядом в розовое небо.