…Самолет стал разворачиваться на посадку, и солнце ворвалось в мой иллюминатор. Не люблю теперь Солнце – теперь хочу Луну.
К Ириске я приехал с большим букетом роз.
– Ты впервые за столько лет подарил мне цветы, – она смотрела на меня серьезно, но не подозрительно. – Мы настолько близки, что это исключает возможность романтических отношений. Что-то случилось?
– Просто хотел тебя удивить… И вдруг понял, что самый простой способ удивить – это меняться самому без предварительных условий.
Весь вечер мне хотелось задавать Ириске вопросы. Хотелось до такой степени, что я даже изменил своей давнишней привычке задавать женщине вопросы таким образом, чтобы подсказывать ей правильный ответ.
– Что лучше: полюбить или влюбиться?
– Лучше одновременно, – Ириска откликалась быстро и откуда-то изнутри, будто мне отвечала вся мировая женская скорбь.
– Так не бывает.
– Бывает… Бывает у всех… Просто не все замечают этого.
Я лежал на коленях Ириски. Она теребила мои волосы.
– Почему люди так редко думают о счастье и любви? – мне почему-то казалось, что Ириска знает все ответы уже только потому, что она – женщина.
– И правильно делают! Уметь чувствовать важнее, чем уметь думать.
Я не понимал ответы и впервые не чувствовал себя при этом глупым.
Я смотрел в иллюминатор и думал о том, что с самолета моя уже случившаяся жизнь видна четко как на карте, без зашелушившихся деталей. Думал о том, что даже на огромной самолетной скорости я никогда не смогу заглянуть за горизонт, в будущее. Думал, что раньше каждый раз, когда я хотел изменить свою жизнь, то в итоге лишь удваивал прежнюю, и потому на самом деле ничего не менялось.
Сначала мне сильнее всего хотелось наделать глупостей. Узнать домашний адрес Вероники, и утром постучать в ее окно, и не важно, на каком этаже это окно будет, и подарить ей сто одну розу. Или купить кольцо с бриллиантом не меньше, чем карат, прийти к Веронике на работу и на глазах у всех упасть на колени, и позвать ее в жены, и пусть будет то, что будет…
На пороге ювелирного магазина я понял, почему люди время от времени должны делать глупости. Каждый должен иногда предаваться милым безрассудствам для того, что в действительно важный момент жизни вспомнить, что даже милая глупость все равно прежде всего глупость и только потом милая. Я пообещал самому себе как-нибудь во время матча «Зенита» выбежать на футбольное поле, и поехал домой, чтобы запереть себя в квартирную оболочку как в кандалы.