Зал постепенно заполнялся; я
приветствовал соседей — как совершенно незнакомых мне людей, так и
тех, чьи имена и лица я знал в прошлой жизни, — знакомился и
представлял себя. В этой жизни я не буду молчать, прячась в чужой
тени. Пусть меня знает каждая собака! И тогда никто не сможет
бесследно стереть мое существование, безнаказано присвоив мои
достижения.
Ведущий... граф Смольный (я с трудом
вспомнил его лицо и фамилию — следовало бы подтянуть знания о
живущих в империи дворянах) толкнул речь о какой-то олимпиаде, а я,
сидя на первом ряду у него под носом даже заяндексить не мог, что
же за олимпиада такая прошла в двадцатых числах августа. Ни Игоря,
ни Ольги, ни кого-либо еще в форме СКИтов я так и не увидел. Может,
просто не заметил?
Где-то меня все же поимели, но где?
Граф Смольный по одному вызывал участников-победителей олимпиады,
озвучивал краткую сводку их достижений и вручал подарочную коробку
с одинаковым для всех содержимым. Описание содержимого я пропустил,
пока задумался насчет подставы.
Кого-то объявил Смольный, и на сцену
поднялась... она.
ОНА!!!
Катя... такая, какой я ее запомнил в
нашу последнюю встречу в столовой зале ее дома. Копна черных
длинных волос перевязана в хвост, и несколько узких прядей
ниспадало на лицо. В красной форме столичного АПИКа, которую она
из-за слабого здоровья никогда не надевала.
Я почувствовал себя совершенно
расстеряным и дезоориентированным: откуда здесь Катя, и почему она
выглядела так молодо? Это же ненормально. Ей должно быть на
сегодняшний день под пятьдесят, а выглядит она чуть за
двадцать!
Карман на брюках отчаянно
вибрировал, и раза с десятого я нарушил распорядок, обнаружив смски
от Ольги, волновавшейся, что я мог не прилететь в Москву. «ззал»
написала Ольга, и меня осенило! Я сидел в первом зале, а
награждение за поимку работорговцев проходило в третьем зале. Кто
вообще придумал проводить два разных награждения в одно время, одно
из которых — крупное?
Совершенно бесстыдно и невоспитано
сделав фотку Кати, я в полуприседе со склоненной к коленям головой
рванул к началу ряда и от стены чуть ли не бегом покинул зал.
Реинкарнация Кати была не настолько важным событием, чтобы я
предпочел сидеть в первом зале, а не бежать в третий, где меня
ждали.
Мне понадобилось четыре минуты,
чтобы оббежать по коридору все здание Дворца Торжеств, где по
эвакуационному плану располагался зал номер три. Проскользив по
мрамору до самых дверей, я рявкнул на охранника, пригладил пятерней
волосы и вошел в третий зал, рассчитанный примерно на тридцать
гостей. Он был гораздо меньше первого, но украшен не менее
торжественно.