Я люблю эту маленькую придумщицу и болтушку. Люблю проводить с
ней время, люблю устраивать чаепитие с ней и ее куклами, только для
того, чтобы побыть рядом с ней. Но иногда у меня есть и свои дела.
Учебы никто не отменял, да и есть удобней правой. А Оленька ни за
что не хочет держаться за левую. Только за правую.
Странно, медведя то держит именно за левую лапу. Да не важно все
это. Я усмехнулся. Какая же ерунда в голову лезет.
Она приподняла ножку, почесала стопой ногу. Я поморщился. Она
стоит босиком, на полу, под окном. Ее пушистые розовые носочки
брошены возле кровати, ее домашние туфельки, которым она так
радовалась всего неделю назад смяты, словно по ним медвежонок
пробежал и лежат, нет, не лежат валяются у стула, где висит ее
выглаженное платье.
Я вздохнул. Она ведь кроха совсем, ей только недавно исполнилось
четыре. И вот уже год она страдает от кошмаров. Первый пришел к ней
рано, слишком рано, и прямо в ее день рожденья, навсегда испортив
трехлетие. Но она молодец, она не плачет, не хнычет, она лишь не
хочет отправляться спать и поднимается часто до рассвета. Это я
точно знаю. Когда я дома, она приходит ко мне в комнату, забирается
ко мне на кровать, будит меня. Я ее обнимаю, и мы лежим до самого
рассвета, разговаривая обо всем. Да, я не высыпаюсь, но это стоит
того.
Она любит рассуждать и иногда ее рассуждения заводят ее так
далеко, что я там ни разу не был. И тогда я обнимаю ее крепче,
прижимаю к себе и целую в лоб. Она перестает рассуждать, морщится,
с осуждением произносит мое имя, вытирает ручкой лобик, сжимает
крохотные кулачки, надувает губки. Я давлю улыбку, спрашиваю не
обиделась ли она. Она садится, складывает ручки на груди, чтобы в
следующее мгновение звонко рассмеяться, от моих щекочущих ее
пальцев. Игра стихает быстро, слишком громкий смех, может разбудить
родителей. Мы улыбаемся, я обнимаю ее, ее и медведя, мы ложимся и
засыпаем.
Я не хочу, чтобы Оленьке снились кошмары. Не хочу, чтобы хоть
что-то причиняло ей боль. Хочу ее защитить. Хочу чаще видеть ее
улыбку, особенно вечером. Но я так люблю те ночи, когда ее
маленькие стопы шлепают по полу моей комнаты. Это самые радостные
ночи. Но об этом не знает никто. Это наш секрет. Наш и Анастасии
Павловны.
Сейчас же Оля не спит. Она стоит босыми ногами на промерзших за
ночь досках, и смотрит в окно. Она спокойна и заинтересована, каким
и должен быть ребенок в четыре года.