- Давай! – Оленька смотрела на меня как завороженная, словно я
сейчас, предложив ей написать на снегу совершил огромный подвиг. –
А ты думаешь она читать умеет? Мне вот уже четыле, а я еще не
умею.
- Не знаю, честно признался я. – Я никогда Снежек не встречал.
Может умеет, а может и нет. давай проверим! Напишем и
попробуем.
- Давай!
Оля подпрыгнула, ее тоненькие ручки оплели мою шею, я подхватил
ее и закружил по комнате. Она смеялась. Весело, радостно,
счастливо. Мы кружились, пока я притворно не споткнулся, и мы не
упали на кровать.
Я тут же вскочил, завел руки за спину и опустил голову.
- Простите, миледи, я не имел права вести себя подобным образом
и прикасаться к вашей кровати, - пусть она и моя сестра, пусть она
и еще мала, чтобы понимать, о чем я говорю, но есть этикет.
- Ах, благолодный лыцаль, вы так благолодны, - она приложила
тыльную сторону ладони ко лбу и запрокинув голову, закатила
глаза.
Я не удержался от смешка. Девочки всегда такие девочки и не
важно сколько им лет. Откуда это милое, в отличии от Наташки,
существо может знать, как ведут себя напыщенные девушки на балах?
Анастасия Павловна могла рассказать, не понятно зачем, но могла. И
Наташке могла подсказать как меня изводить. Я прищурился и давя
улыбку взглянул на Олю. Неужели у каждой из них есть своя Анастасия
Павловна, что передает знания, накопленные сотнями поколений
женщин.
- Вы так благолодны, - повторила Оленька и вывела меня из
транса. – Но я лазлешаю вам присесть на клаешек кловати. Только на
клаешек!
- На самый!
- На самый!
Но я разрешением не воспользовался. Я опустился на колено рядом
с кроватью и желая продолжать играть в благородного рыцаря полез в
карман. Оля посмотрела на меня, ее русые с легкой рыженой волосы,
слегка кудрявясь спадали на плечи, ее вздернутый носик к чему-то
принюхивался, ее глаза смотрели на меня с восторгом и обожанием.
Она еще не благородная леди. Когда-нибудь станет ей, но не сейчас.
Сейчас она всего лишь маленькая девочка. Моя маленькая
сестренка.
- Оля, - я сел на краешек кровати, она снисходительно кивнула и
гордо задрала подбородок. Я засмеялся. – Оля, - подавав смех сказал
я, - послушай, это очень серьезно. У меня для тебя кое-что
есть.
- Что? – Оленька подалась вперед, с интересом глядя на мне в
глаза.
- Вот, - я достал кулон и красное каменное сердце в серебряной
оправе закачалось перед ее носиком.