- Не бойся, Глеб, - проговорила Оленька, прижимаясь ко мне. –
Они не плохие люди. Они защищают нас. Обычно. И сейчас они не хотят
нам вреда. Он не хочет, - она кивнула на военного. – А он хочет, -
она взглянула на разглядывающего кочергу Пахомова. – Он никому не
хочет добра. Он злой человек. Он завидует нам, завидует всем у кого
есть больше, чем у него.
Военный поднял бровь, улыбнулся Оленьке и сделал это не так как
мне, он улыбнулся открыто, широко, по-доброму.
- Слушайте вашу сестренку, Глеб Сергеевич. Маленькие дети иногда
бывают умнее нас, взрослых.
Он замолчал, улыбка сползла с его лица, растерянный и вместе с
тем злой взгляд прикипел к висящему на груди Оленьки амулету.
- Неожиданно, - прошептал он, обошел отца, поднялся на две
ступеньки и замер. – На счет Пахомова, Ольга Сергеевна, вы
совершенно правы, - он наклонился, лицо его оказалось напротив
кулона, взгляд впился в пульсирующий камень. – Откуда у вас это? –
он протянул руку к кулону, но тут же ее отдернул.
- Глеб подарил, - ответила Оля, пряча кулон в кулачке.
- Да? – военный перевел взгляд на меня. – А вы, Глеб Сергеевич,
где его взяли?
- На рынке купил, - буркнул я, сдвигаясь и закрывая Оленьку
собой. – У бродячего цыгана.
- Хорошо, - кивнул военный, залез в карман, достал карточку. –
Когда в следующий раз встретите этого торгующего подобными вещами
цыгана, сообщите мне, будьте так добры, - он протянул мне
карточку.
Я машинально взял, взглянул на нее, цифры телефона и почтовый
адрес, ни имени, ни других данных.
- Просто отставьте информацию тому, кто снимет трубку, или
отправьте письмо почтой, - сказал он и ловко спрыгнул вниз через
четыре ступеньки.
- Я готов, - сказал отец, протянув ему бумаги. – Позволите
собраться и попрощаться с семьей?
- Собраться позволю, как без этого, - кивнул военный. – А
прощаться не торопитесь. Рождество вы дома вряд ли отметите, но
возможно к Новому Году и вернетесь.
Отец кивнул и ушел.
Наташка присела рядом с Олей, обняла ее. Так мы и сидели втроем
на лесенке, не двинулись и не пошевелились, даже когда в гостиной
появилась мама. Красивая, как никогда, гордая, в шикарном широком
платье, на шее золотое колье, в ушах сверкают бриллианты, красная
помада подчеркивает линию губ, на щеках румянец. Лишь тени вокруг
глаз выдают ее переживания, но это видим лишь мы, те, кто ее давно
знают.