И потекла череда занятий. Знакомые лица, детские и взрослые. Задания, трудные и не очень. Отчаяния и победы. Всё как всегда. И новая группа вечером. Очень волнительно – всегда. Знай, мой дорогой читатель – если доведется тебе когда-нибудь изучать язык на курсах, да и не только язык – что угодно. Знай – преподаватель очень волнуется на первом занятии, сколько бы он ни имел опыта. Он ищет твоей поддержки – хоть и выглядит уверенным и вселяет доверие. Не суди его строго, если ты чего-то не понимаешь в начале занятия – ему нужно настроиться на волну группы, почувствовать ауру людей, поймать их настроение, рассеять их страхи. К середине урока ты уже понимаешь, нравится ли тебе этот преподаватель. И преподаватель понимает, как он будет работать в дальнейшем, на что будет обращено особенно пристальное внимание, а что, наоборот, стоит игнорировать. Но не кого. Это и называется индивидуальный подход. То, что мы все так любим – чтобы учли наши особенности, подстроились под нас.
Лея была хорошим преподавателем. Поэтому она мало интересовалась людьми – ей были интересны обучающиеся. Группа ей показалась разномастной – две девушки лет двадцати пяти, хохотушки-веселушки, мужчина среднего возраста, абсолютный ноль в английском, и молодой мужчина– на вид около тридцати лет. Всех она, как обычно, «прочитала» – но не его. Он смущенно, даже растерянно улыбался, говорил что-то, но всегда мимо. С девушками не шутил. Несколько раз просил повторить, как будто витал в облаках. Лея сразу поняла – с ним у нее будут проблемы. Даже мужчина, годившийся по возрасту ей в отцы, – и тот что-то отвечал, был в теме, бравировал своей хорошей памятью в его-то годы. Но этот – казалось, вот-вот заплачет, так он был раздосадован. После занятия он задержался, как будто захотел выйти последним. Подошел к ней. Помог собрать вещи со стола. Собрался с мыслями и начал.
– Мне, кажется, труднее всех. Не понимаю, что со мной сегодня такое. Я обычно так не туплю. Не знаю, что произошло. Вы, наверно, подумаете, что я не изучал английский никогда. Нет, я изучал, и в школе, и в универе. Но, видимо, все забыл. Это давно было. Мне тридцать один год. Очень тяжело всегда давался язык. И сегодня – опять. Мне, наверно, еще вспомнились эти годы, когда был самым худшим в классе. Позор этот всеобщий. Понимаете?