– А она, твоя курва крашеная, значит не идет?– принялась передергивать обиженная Аля. У нее в голове не укладывалось как можно было ее обвинить в том, будто она подавляла любимого человека. Да это же ни в какие ворота не лезло.
– Да. Она не идет. Рядом с ней я – мужик, а не бесплатное приложение к супруге,– Юрий даже стал выше, когда вспоминал о любимой женщине.
Крошка Ляля всегда соглашалась с ним, всегда прислушивалась к его мнению. Она иной раз даже в рот заглядывала, чтобы на лету схватить слово, вырывающееся из уст мужчины. От этого он был в диком восторге. Он был героем в ее глазах. Практически суперменом. И это очень сильно нравилось Юрию.
– Разве я тебя когда-то обижала?– насупилась Аля, в ее груди зарождалась обида, ничуть не меньшая той, которую затаил мужчина, которого она думала, что любила, которому доверяла, но который вогнал ей кинжал в сердце, причем со спины. Тайно.
– Да ты не давала мне вздохнуть полной грудью. Ты меня постоянно подавляла своим совершенством. А я мужик, ты, понимаешь, мужик, мне надо быть сильным. А с тобой я все время чувствовал себя слабым,– начал оправдываться Юрий, вспоминая застарелые обиды, доставая их из шкатулки памяти, бережно хранившиеся.
– Недомужиком что ли?– в сердцах выдала обиженная жена. Она всегда отличалась повышенной язвительностью.
– Вот и опять ты начинаешь. Ты не можешь не подавлять и не унижать. Мне стыдно признаться друзьям, что ты все время прикуриваешь мне сигареты. И не потому, что хочешь сделать приятное, а потому, что считаешь, что я могу обжечься или все сделать что-то не так,– принялся и дальше вспоминать уязвленный в самое сердце мужчина.
– А раньше тебе нравилось…,– Аля осеклась, желая увидеть подтверждение своим словам.
– Мне это никогда не нравилось. Брать сигарету со следами губной помады в рот – это противно. Вечно липкая слизь на ободке сигареты. Ты не представляешь как меня это бесило,– Юрия больше ничто не останавливало говорить все, что он думает.
– Так почему же ты трепел?– Аля расстраивалась все больше и больше.
У нее в голове не укладывалось, что ее дорогой муж мог так плохо о ней думать.
– Вначале, хотел сделать тебе приятное, а потом просто не смог переломить ситуацию. Да разве тебя переломишь, ты же прешь, как танк. У тебя нет никаких тормозов.