Итак, дома Фермопилы. Юная преступница уже пару часов в углу,
закусив губу, гордо топчется, стойкая, как Мальчиш-Кибальчиш. Я
тираннозавлю вокруг нее и в кухне по потолку бегаю. Перезванивает
мне Ангелина посреди всего этого бедлама, зевает и говорит, что,
мол, с утра, часам к шести, заскакивай. За нарядом. За каким? Не
продают такого в магазине. Мы проверили. (Хотя денег не было тоже.
Но... вдруг.)
Ангелина сказала, что ей недосуг со мной лясы точить. Тут еще
доспехи не докрашены.
И оружие – чтоб его, фак, фак! – лак к пальцам липнет. Трубку
повесила. А я стою дура дурой, гудки ритмичные слушаю.
Дальше? Дальше был счастливейший Новый год. Вздорная, наглая
красавица в черном! В черном с серебром! Нишкните, враги! Замрите в
трепете! У Зены (у настоящей Зены!) были расшитые обрывками бус
наколенники. На груди сияла кираса, из подносика, стразов и кучи
фольги изготовленная. С нее свисали цепочки. Бряк! Дзынь! На
шикарном кожаном поясе в ножнах болтался меч...
А привычно не поспавшая ночь волшебница не так давно узнала, что
это был самый лучший в юной жизни новогодний наряд. Мы
рассказали.
Она не сразу поверила. Пыталась отбиваться от фактов. Мол,
подлизываетесь. Неужели кого надо в больничку положить? Или еще с
какой хитрой целью длинный заход готовите?
Елизавета с подругами иногда по мелочи косплеят. Никакие
эльфийки и пиратки, никакие японские кошки и школьницы и рядом с
той самой Зеной не валялись. Оказывается, дочь не просто осознала и
прониклась – на веки вечные с благодарностью запомнила.
А мы-то думаем, что если наши солнышки капризничают, то и не
ценят.
Наталя
Шумак & Татьяна Чернецкая
Сижу себе за компом, никого не трогаю. Не под утро, а около
полуночи. Звонит дочь (ключи забыла), чтобы я за ней спустилась
(домофон аллес капут).
Хорошо. Накинула длинную теплую кофтень, поскакала вниз.
Выглядываю из подъезда. И? Моя сидит на лавочке, в двух шагах, и
рукой машет. Мам, мам, иди сюда! А сама явно держит что-то на
коленях...
С Елизаветой можно ожидать чего угодно – от крысы, голубя,
котенка до драконьего яйца или чего похуже... Так что я не
спешу.
В итоге ежик. Дикий, само собой. Из леса.
Воздеваю очи к ночному небу. Патетично вопрошаю, мол, за что мне
это?! Требую, чтобы красотка несла животное назад и немедленно
отпустила! Ежик смотрит на меня лениво, пренебрежительно,
пофигистично. Лежит на коленях с самым благостным видом. Ибо ему
пузико и лапки чешут.