Хочу ли я, чтобы это прекратилось? Хочу ли, чтобы длилось дальше? Ответа не нахожу.
Шатохин проплывает на спине под водой и, наконец, выносит нас на поверхность. Содрогаюсь, когда оказываемся лицом к лицу. С некоторой долей паники осознаю, что дна не способна нащупать.
Ночь. Глубина. Голый сексуальный маньяк.
И на мне ведь ни лоскута. Дура ли я? Дура, конечно.
Огромный огненный член давит мне в живот и, вполне очевидно, выжигает там пожизненное клеймо.
– Мамочки… – пищу и бестолково дергаюсь.
– Замри, – рыкает Даня.
Сталкиваемся взглядами, и внутри меня какой-то подспудный страх запоздало с задворок под горло толкается. Пульсирует там горячей хлипкой массой. А потом лопается и разливается жгучей кислотой по всему моему телу.
И все же конкретно меня накрывает, когда Даня врывается ладонью в мои мокрые запутанные волосы, сгребает их на затылке и жестко толкает мое лицо к себе, пока не врезаемся лбами.
Я откровенно задыхаюсь.
Он агрессивно хрипит:
– Чего так дрожишь, Чаруша? Как насчет ликвидации твоей целки? Прямо сейчас, а? По-моему, она между нами лишняя.