Я иду на кухню и выполняю всё, что она меня просит. Я взволнован.
– Ты редактируешь новый свод образцовых инструкций?
– Нет, я размышляю над судьбой одного человека.
– Звонил Фролов. Он спрашивает, куда ты пропал.
– Куда я пропал? Хорошо, спасибо.
Я возвращаюсь опять за машинку.
– Любимая моя! – пишу посвящение.
Любимая моя! Я посмотрел на небо и вспомнил те края, где я ни разу не был. Где я и быть не мог: там всякое такое – Весы и Козерог и многое другое…
21
Ещё не заря, но предутренний сумрак. Фиолетовые разводы на востоке. Шествие облаков. Предрассветная дымка. Капли влаги на гипсовых лицах.
Чигирь-звезда горит над забором.
«Однако, полномочия, есть ли у меня полномочия?» – думал я, открывая ворота.
– Не спи, не спи, – торопил бородатый.
На территорию охраняемого объекта кузовом вперёд въехала грузовая машина. Из кабины выскочил бородач, абсолютная копия первого.
Я подумал: наверное, братья.
Братья опустили борт кузова. Гипсовый человек лежал на спине. Гипсовый человек смотрел на небо.
– Ну вот, привезли, – сказал первый (а может, второй), он обматывал верёвкой гипсовое туловище.
– Ребята, но почему ночью?
Братья многозначительно промолчали.
– Ребята, это кто-то выполняет план по выпуску валовой продукции?
– Послушай, – сказал второй (а может быть, первый), – не пытайся рассудком постичь то, что не поддаётся рационалистическому объяснению. Лично я давно не задаю вопросов.
– Но… но какова их природа?
Я услышал:
– Это мертворождённые. Их возникновение было ошибкой. Тяни.
Втроём потянули за конец верёвки.
Гипсовый человек сопротивлялся, – он не хотел покидать кузов, – он цеплялся ногой за скамейку, в запасное колесо упирался плечом, он опрокинул ведёрко, перевернулся на бок и, передвигаясь вперёд короткими рывками, вывалился из машины.
Я посмотрел на лицо вновь доставленного, оно показалось чрезвычайно знакомым.
22
Мотор уже был заведён, когда на крыльце появился проверяющий.
– Стой, стой! Где накладные?
Я отскочил в сторону, я спрятался за кабину. Выглядывая отсюда, я видел, как проверяющий проверяет. Он подносил к самому носу какие-то бумаги, – казалось, что нюхает. Он стоял под фонарём. Дул ветер.
Проверив, он сказал:
– Поезжайте.
Машина тронулась.
– Выходи, проигравший. Я тебя вижу! Пора!
– Прочь, прочь, прочь, – говорил я себе, на ходу залезая в кузов.