— Что произошло, почему я так сильно увлёкся…? — возвращались
эмоции, самые разные: от непомерной грусти и злости за то, что
потерял контроль над желанием стать лучше, до веселья, поскольку я
считал себя самым необычным иномирцем, а в итоге, словно как и все,
начал тренировки, граничащие с маниакальным желанием стать хоть
кем-то.
По лицу текли слёзы, рот кривился в злорадной усмешке, а кулаки
были плотно сжаты в кожаных перчатках, которые хранились в моём
инвентаре. Там же была и обувь, улучшенный шарф, согревающий моё
горло, и даже амулет защиты от снарядов, висящий на моей шее.
Я шёл уже за пределы деревни. Приближалась зима, или она уже
наступила? Я не знал. Я просто шёл вперёд, пока не остался один в
голом и каменистом поле. В руке появился тот самый двадцатигранник.
Я не знаю, как долго смотрел, как его грани переливаются, а символы
меняются.
Пальцы холодили морозные ветра, обдувая моё лицо и трепля
волосы, которые отросли настолько, что пришлось завязать их в
хвост. Особенно сильным потоком ветра с меня сорвало капюшон и
начало ещё сильнее трепать мои чёрные волосы. Когда я собирался
совершить очевидную глупость и проверить свою удачу на прочность,
хотя её значение всегда было около единицы, я сказал:
— Значит, критическая неудача! — губы растянулись в невольной
улыбке, когда с моих пальцев сорвался кубик. Он падал так медленно,
что, казалось, до земли будет лететь целую вечность.
Наконец проснулся и страх. Было страшно от того, что я чуть не
потерял себя, оказавшись один на этих ветреных и каменистых
равнинах. Я подумал, что уже не поймаю кубик, или просто не хотел
его ловить, ведь кто не любит сюрпризы?
Стоило двадцатиграннику коснуться земли, как сначала я ощутил
тёплый воздух, а после расходящиеся треугольные стороны дайса с
вечно мелькающими символами. Я словно оказался в одном большом
магическом двадцатиграннике, чьи магические узоры переливались
всеми оттенками фиолетового, и, словно крутясь по центру, бежали
полупрозрачные алые цифры.
Время, казалось, вокруг замерло, только я находился в центре
магической структуры, которая развернулась в нечто непонятное. Меня
даже приподняло немного над землёй, словно здесь ослабли законы
мироздания, и гравитация, время и само пространство искажались.
Цифры продолжали мелькать, начались вспышки, словно разряды
молнии били за пределы расширенного пространства дайса. Ощущалось,
как росло напряжение окружающей среды, а я лишь шокировано смотрел
на то, что всё время таскал в моём инвентаре.