Гиеник от совмещенного санузла отличал
цирюля — автоматический банщик-лекарь-парикмахер. В домах со
встроенным гиеником цирюля был как запертый в клетке зверь, а в
живом доме мог где угодно вытащить рабочие щупальца, подать воду и
впитать лишнее. В целом гиеник тоже не нуждался в отдельном
помещении — без разрешения никто в чужую комнату не войдет. Но
привычки прошлого остались, и семья предпочитала гигиениться в
закрытых кабинках.
Из гиеника Соня прошла через
шкаф-рамку, раздалось шипение окутавшего спрея.
— Зеркало! — потребовала
Соня.
Она любила облегающие наряды. Взрослые
заморачивались с трехмерными конструкциями, чтобы где-то торчало,
где-то свисало, где-то лежало складками или трепыхалось на ветру.
Это бывало красиво, но до чего же неудобно! Молодежь поголовно
носила обтягивающее. Выбранный Соней костюм — белый в красных и
голубых одуванчиках — у взрослых вызвал бы приступ милоты и, как
над маленькой, восхищенного кудахтанья. Ну и что? Соне нравилось.
Да, чересчур ярко, броско и не совсем по-взрослому, но разве это
повод не носить такую прелесть? Красота — понятие относительное.
Будь в мире какие-нибудь эталоны, люди перестали бы влюбляться друг
в друга, до неприличия разных внешне и внутренне. Вот и получается,
что каждый должен носить то, что нравится именно ему, тогда
обязательно найдется тот, кто это оценит. А еще Соне хотелось
поразить будущих одноклассников. Точнее, членов команды. Группы
обучавшихся в училище назывались командами.
До момента, когда Луна окажется в
верхней точке, еще несколько часов.
— Звездное небо, — распорядилась
Соня.
Потолок сменил вид на дополненную
реальность. Звезды Соню не интересовали, хотелось посмотреть на
невидимую сквозь белесую мглу восходящую Луну, и она предстала во
всей красе — желтая и почти круглая, едва начавшая убывать:
полнолуние было позавчера.
— Сколько у меня времени?
Вопрос в последнее время звучал часто,
и дом обошелся без уточнений.
— Осталось два часа тридцать две
минуты.
Еще долго.
— Кто где находится?
В воздухе возник полупрозрачный план
дома. Мама работала в кабинете, папа «колдовал» на кухне — он не
любил стандартную еду, поэтому блюда из принтера всегда старался
переделать во что-то необычное и еще более красивое, чем было. Или
хотя бы разнообразить свежими фруктами либо водорослями. Или
неожиданным десертом из холодильника. В список пополнения папа
часто вносил корректировки, и никто не знал, чем замаскировавшийся
под цветущую стену аппарат побалует после новой
загрузки.