Эх, встретила бы такого самца в Москве, приложила бы множество усилий, чтобы склонить к физической любви. Пусть только физической, но зато воспоминаний на всю жизнь! Так и стояла, бессовестно разглядывая ладно скроенную фигуру, молча отмечая, что он мне нравится больше Грехта.
Поймав себя на этих мыслях, чертыхнулась сквозь зубы. Нашла о чем думать!
Тургун уже зашел по пояс. Обернулся и хмуро посмотрел на меня.
— Змея, тебе нужно отдельное приглашение? — громко спросил он.
До меня дошло, что заляпанный кровью он тут не один. Вмиг оценив ситуацию, поняла, что нахожусь в крайне неоднозначном положении. Можно зайти в озеро в платье, но потом ходить в мокрой одежде, либо полностью обнажиться перед этим ходячим… сексом.
Я сцепила пальцы, уставилась на свои сандалии, делая вид, что не вижу откровенно наглого взгляда варвара. Отворачиваться он и не думал, явно заинтригованный, как я поступлю. Плюнув на все правила приличия, взялась за подол и стянула платье через голову. Аккуратно сложила возле оружия и повязки Тургуна. Взгляд черных глаз жег раскаленными лучами солнца, казалось, еще чуть-чуть — и моя кровь станет жидким огнем.
Гордо подняв голову, я ступила в прохладную прозрачную воду. Походкой «а я вся такая иду и будто его не вижу» зашла почти по грудь и нырнула. Кое-как сполоснула волосы. Рядом послышался плеск. Вынырнув, я поняла — Тургун стоит от меня всего в нескольких шагах. Продолжая делать вид, что не замечаю, снова погрузилась в воду. Его близость будоражила и пугала одновременно. Вор, враг и… Я попыталась успокоить бешено колотившееся сердце. Спокойно. Прочь такие мысли.
Теперь плеск послышался за спиной. Ага, перестал смотреть на меня, как охотник на добычу, и занялся собой.
Приведя себя в порядок, я выбралась на большой плоский камень, нагретый солнцем. Скрутила жгутом волосы и принялась выжимать. Тургун уже смыл кровь. Бросил на меня долгий взгляд.
Такое разглядывание порядком смущало, однако словно Чиу дернул за язык.
— Что, варвар, хороша?
Повисла тишина. Было слышно только пение птиц на верхушках деревьях да шелест листвы. Обнаженную кожу словно закололо миллионом иголочек. Смотрит, хочет. Еще чуть-чуть — мне будет не до шуток. Однако внутри кипело желание подразнить, заставить смотреть на меня — извечное женское лукавство. Слабость, которая становится силой.