– Сеньор, Полуденная империя была построена на крови покоренных народов!
Этот неоспоримый факт я готов был отстаивать до хрипоты, но Сильвио оказался вовсе не так прост, он немедленно обратил утверждение против меня самого.
– Весь наш мир построен на крови, магистр! – объявил южанин и процитировал священное писание: – «Пророк предрек Дни гнева, и они случились по слову его»… – Не дождавшись никакой реакции на свои слова, он продолжил: – Южный континент ушел под воду, и от обширных некогда земель остались жалкие ошметки Солнечного архипелага. Сколько людей сгинуло тогда в Каменном море? А сколько погибло в последующих войнах?
– Язычники! – презрительно фыркнул я, поглаживая четки. – Они могли покаяться, но не нашлось среди них праведников. Вседержитель давал шанс спастись, им не воспользовались. Так кто повинен в этом, кроме них самих?
Крючок был наживлен весьма искусно, последователи немалой части ересей не удержались бы от замечания об изначальной неизбежности катастрофы, но сеньор де ла Вега лишь покачал головой и с ответными высказываниями спешить не стал. Пришлось взять инициативу на себя.
– Что же касается последующего кровопролития, то язычники резали язычников, это был их собственный выбор. Банальная борьба за власть, не более того…
Тут Сильвио кивнул:
– Борьба за власть, в которой самое деятельное участие принимал самопровозглашенный император Максимилиан, ныне причисленный к лику святых.
– Он принял истинную веру лишь через тридцать лет после тех событий, – парировал я, гадая, в какую ловушку пытается завести меня южанин.
Раз за разом собеседник менял направление разговора, и никак не удавалось понять, делает он это из желания оставить последнее слово за собой или исподволь направляет беседу в нужное ему русло. А быть может, просто захмелел и не вполне отдает отчет в своих речах?
Я даже рискнул воспользоваться истинным зрением, но эфирное тело Сильвио никаких сюрпризов не преподнесло, оказавшись блеклым и однородным, абсолютно нормальным для простеца. И пусть любые аномалии можно скрыть и замаскировать, едва ли мой собеседник практиковал тайные искусства. Еретик, провокатор или просто подвыпивший болтун, истосковавшийся по общению с равными себе? Оставалось лишь теряться в догадках, по крайней мере – пока.
Изменивший направление ветер закинул в узенькое окошко колючую снежную крупку, и я потер ладонями озябшие щеки.