– Иди! – отмахнулся я.
Если дело не в дурацкой шутке и почтовая карета просто задержалась в пути, то кучер постарается наверстать упущенное время и ожидать пассажиров наверняка не пожелает. При необходимости Хорхе мог навязать свое мнение кому угодно, но, как совершенно справедливо заметил он сам, меньше всего сейчас нам нужны проблемы с местными властями.
Накинув на голову капюшон, слуга пересек площадь и постучался в булочную. Какое-то время ничего не происходило, затем дверь распахнулась и слуга скрылся в лавке.
Я остался на улице наедине с холодом и ветром. Та еще компания.
Сделав несколько глубоких вдохов, я обратился к своему эфирному телу и попытался с помощью внутренней энергии ускорить кровоток и хоть немного согреться, но ожидаемо натолкнулся на невидимую стену. Когда-то для подобного трюка не требовалось даже сосредотачиваться, теперь же единственным результатом стало болезненное жжение в левой руке.
Провалиться мне на этом месте! В кого я превратился?! Беззвучно выругавшись, я начал перебирать пальцами янтарные четки, и вскоре раздражение и злость отошли на второй план, жжение в руке ослабло, перестал трясти озноб. Нет, холод никуда не делся, просто стало легче не обращать на него внимания.
Стукнула дверь, на улицу вышел Кован. Он пересек площадь и протянул мне одну из двух глиняных кружек, горячее содержимое которых курилось белесым паром.
– Два пфеннига, магистр, – полез он за сдачей.
– Потом! – оборвал я слугу и стиснул озябшими пальцами теплые бока кружки.
Затем вдохнул чудесный аромат глинтвейна, миг помедлил и сделал первый осторожный глоток. По телу разошлось живительное тепло, хмурое утро сразу перестало казаться таким уж беспросветно холодным. Впрочем, непогода мигом напомнила о себе порывом стылого ветра. Поземка на площади так и кружилась.
– Булочник говорит, с утра все в церкви, – сообщил Хорхе, хлебнул глинтвейна и поежился.
– Ну конечно! – Я хлопнул себя по лбу. – Болван! Сегодня же осеннее равноденствие! Первый день пути пророка в Ренмель!
Хорхе особой религиозностью не отличался, поэтому уточнил:
– И чем нам это грозит, магистр?
– Проторчим тут еще не меньше часа, – ответил я и вновь приложился к пузатой кружке. Сделал жадный глоток и поморщился. – Пока не закончится праздничная служба, никто в дорогу не отправится.