- Бача! Эй!
Мальчишка остановился, огляделся, зыркнул вокруг заплаканными
глазами – его, что ль, звали? Иль, показалось, ослышался? Да нет,
по уху-то не били.
- Парень!
Из-за дерева, да, меж заборами, где рос старый платан – оттуда и
звали. Тихо так, но слышно. Подойти? Ага… Башир подошел как-то…
- Монету хошь?
Ага, ага, бедолагу Башира именно так и зазывали, а потом на
рынок – и продали…
- Да нужна мне твоя медяха!
- Так не медяха. Дирхем.
- Дирхем?
Снова показалось, что ослышался. Нет, правда – неужто, о дирхеме
речь шла? Это ж сколько свистулек можно будет у косого Хайнуллы на
старом рынке купить! Дюжину! Да что там дюжину – больше, намного
больше! И пусть этот шайтан Айгиль со своими дружками описается от
зависти! Да. Так!
- Так как насчет дирхема? Или я другого кого попрошу.
- Не, не надо другого! – совсем позабыв про печальную судьбу
Башира, парнишка подбежал к платану. – А чего делать-то?
- А то, чего я скажу. И зря языком не болтать – это лишнее.
Шмыгнув носом, ордынский гаврош – звали его Зуятом - с надеждой
воззрился на прятавшего за платаном человека в синем азяме поверх
коричневого, испачканного чем-то бурым – то ли грязью, то ли кровью
- чекменя. Карие глаза, русые волосы, бородка, шапки нет – потерял
видно или украли, ухарей тут, в этом районе, хватало. На вид
человек вполне приличный, не какой-нибудь там махробатный пес.
Махробат – так багдадские да ургенчские купцы развалины старые
называли – трущобы. Может быть, это даже и не простой человек, а…
скажем – приказчик! Или даже – сам торговый гость, торговец живым
товаром, уважаемый всеми человек! Напали на него нехорошие люди,
видно, вот и…
И дирхем! На ладони – маленький, блестящий… дюжина свистулек!
Больше!
- Ну, что смотришь? Бери.
Зуят несмело протянул руку… оп! Есть монетка! Теплая! За щеку
скорей ее, чтоб не потерять.
- Фто делать-то?
- Вон караван сарай, видишь?
- Уву.
- Зайдешь, найдешь – сам найдешь, особенно не выспрашивая! -
Егора-князя, скажешь, здесь я, ранен – помощь нужна… Быстро и
тайно. И не в караван-сарае. Понял все?
- Уву, уву…
- Да вынь ты дирхем - подавишься. Все сладишь – еще один
получишь.
- Еффе?!
- Беги, давай.
Застонав, незнакомец схватился за руку и откинулся к толстому
стволу дерева, впрочем, Зуят этого уже не видел – со всех ног
мчался к караван-сараю.