Терёхин беспомощно огляделся по сторонам. Процессия автобусов и автомобилей уже выезжала из ворот кладбища. У часовни осталась только машина Марины, на которой он привез вдову на похороны. Слава богу, кажется, никто не видит и не слышит истеричные крики Марины.
Следователь решительно подхватил бьющуюся в истерике женщину и подтащил к машине. Щелкнул центральным замком и открыл с пульта багажник – там должна быть аптечка. Всё ещё держа беснующуюся и рыдающую Марину под грудью, выше беременного живота, выудил пластиковую коробочку с красным крестом. Швырнул её на землю – бесполезная! Ещё пошарил в багажнике и, наконец, достал пластиковую бутыль с питьевой водой. Отвинтил синюю крышку зубами и плеснул в лицо Марине водой. Женщина тут же молча обмякла в руках Терёхина.
– Всё?
– Да. – Марина утвердительно кивнула. И уже своим обычным голосом продолжила:
– Живот болит. Дай попить. Нехорошо мне что-то, Коленька. Жарко.
Терёхин ослабил захват. Теперь он лишь слегка поддерживал за поясницу качающуюся в изнеможении женщину, не давая ей упасть.
– Может, в машину сначала сядешь?
– Давай, – послушно кивнула Марина. Терёхин осторожно устроил её на заднем сиденье и дал бутыль с водой.
Женщина жадно приникла к горлышку. Потом налила себе немного воды на ладонь и смочила лицо.
– Ну как ты? – Терёхин с тревогой всматривался в лицо Марины, ища в нём признаки надвигающейся новой истерики.
– Нормально. Спину ломит. Прилечь хочется.
– А ты ложись! Машина большая. Давай пиджак подложу.
Терёхин быстро скинул пиджак, свернул и осторожно устроил на нём голову Марины.
– Спасибо! – Лицо женщины разгладилось.
– Поехали, что ли? – Он приготовился закрыть дверь машины.
– Терёхин!
– А?
– Погоди.
– Что такое?
– Коль, ты хорошо меня знаешь?
– Ну? А что? – Терёхин напрягся, всё ещё держась за ручку двери.
– Нет, Коленька, не знаешь ты меня. И никто не знает. Даже Юрочка не знал меня настоящую.
Огромные голубые глаза Марины снова наполнились слезами. Но женщина сдержала рыдания и продолжила:
– Если я хочу чего-то, то всегда получаю. Всегда! Понимаешь? – Она погладила большой живот. – Так вот, если ты не убьёшь эту тварь, то я сделаю это сама. Доберусь до неё где угодно. И ничего ты мне не сделаешь. Понял? И никто мне не сделает!
– Хорошо, Мариночка, – кивнул следователь, – мы с тобой обсудим это позднее. А сейчас пора ехать, пока нас не хватились. Только сплетен тебе сейчас не хватало. Городок у нас небольшой, разговоров не оберёшься.