Прежде чем улыбнуться новенькому, Дон дал ему ровно три секунды:
одна — на осмотр достопримечательностей, вторая — на правильный
выбор стороны, третья — на осознание отсутствия выбора как
такового. На четвертой Дон снял с соседнего стула кожаный рюкзак и
улыбнулся. Искренне, кстати. И не скрывая восхищения образом.
Борджиа!
Морда мрачная, рубаха белая с широкими рукавами и в кружевах, —
вполне себе мужская и аутентичная, кстати, такая стоит баксов
триста, — джинсы черные и узкие, такие на кавалерийские ножки не
наденешь, и пояс — бычьей кожи, сантиметров восемь, с тиснением и
клепками. Красава, чистый Чезаре Борджиа! Или Цезарио. А что,
вполне себе шекспировский вариант. Морда, при всей мрачности,
красивая, черты тонкие, и выпендривается на славу.
Один вопрос, эта красава чисто декоративная чихуахуа или драться
умеет? Судя по мышцам и пластике, должен бы. Но черт же их знает,
этих выпендрежников.
Справа гоготнули. Судя по гнусности — не иначе, высказался лично
Поц. Новенький на гогот повел бровью, этак лениво, мол, что там за
левретка тявкает? Все это — строго не поворачивая головы, а глядя в
упор на Дона. И ему улыбнулся, так же явно искренне, хоть и
мрачновато.
— Присаживайтесь, господин, э…
— Морена[9], — подсказал
новенький.
— Морена, — закончил Дон. Подождал, пока красава сядет и уберет
под стол свой рюкзак, протянул руку: — Даниил Горский. Можно просто
Дон.
Парень ответил на пожатие. Крепкая такая оказалась ладонь,
холодная.
— Леон.
Задрав бровь, Дон оглядел его еще раз и спросил:
— А очки где?
— Есть же границы выпендру, — фыркнул новичок.
— Нет, — уверенно сказал Дон, и так же уверенно добавил: —
Будешь Цезарио. Фехтовать умеешь?
Леон мотнул головой, явно имея в виду как Цезарио, так и
фехтование.
— Ничего, научишься, Цезарио. Еще только Оливию тебе найдем…
Дон бросил взгляд на первую парту, где сидела Маринка. Она
сегодня надела платье всех оттенков синего и убрала каштановые
кудри в двойную косу а-ля Тимошенко. В отличие от Тимошенко, ей
шло.
Вот где настоящая Оливия! Ее надо было на роль брать, но Фильку,
если уперлась, целое стадо баранов не переупрямит.
— Я не актер, — буркнул новенький уже явно недовольно.
— Это пройдет. Слушай, Леон, нам нужен Цезарио. Не Поца же
брать. Ты себе представляешь Поца в «Двенадцатой ночи»?