Темка вовсю играл на канатной дороге в своей комнате, после урока магии от одной из нянь детей Стеллы.
Когда Рун вошел в его комнату, парнишка вначале даже не заметил гостя. Как раз усиленно лез наверх, чтобы дотянуться до большого воздушного шара, наполненного гелием. Эдакого знака, что добился желаемого. Но затем неожиданно оглянулся так, будто не увидел – скорее почувствовал. Кажется, магия у этого мальчика еще та… даст еще всем прикурить в Гардавии.
Темка спустился по канатной дороге, подскочил к Руну и вскинул на его большие карие глазища.
– Вы от мамы? Есть новости?
Дети всегда догадываются о том, что для них важно. Что это: интуиция или какая-то возрастная особенность, Рун не знал. Но видел это всякий раз. И в этом дети разных рас не отличались. Оборотни, маги, простые смертные умели это одинаково хорошо.
Рун присел на корточки и теперь Темка оказался даже выше него.
– Мама осталась на важную миссию. Пока она поживет на Земле.
– Сколько ее не будет? – деловито насупился парнишка. Рун улыбнулся, ну просто не смог сдержать улыбку.
– Я точно не знаю, – он погладил Темку по каштановым волосам: мягким, пышным и густым, как у мамы. – Но мы держим связь. Если что, я ей помогу. Хотя уверен, все сложится хорошо.
Парнишка прищурился и посмотрел на Руна так, будто все знал и понял. А затем вздохнул:
– Мама у меня боевая…
– Это да! – поддержал его Рун. – Но ты должен знать… Я всегда выручу тебя и ее. И сейчас ты со мной и я все для тебя сделаю.
– Я знаю, – серьезно произнес мальчик. – Вы очень любите мою маму?
Рун улыбнулся шире и откровенно, без утайки ответил:
– Больше всего на свете. И тебя люблю…
– Почему? Я ведь не ваш сын…
– Ты… ее часть… – выдохнул вельмер и не сдержался, прижал мальчика к себе. Он, и правда, был частичкой истинной. Важной, неотъемлемой, безмерно ценной. Той, за которую сама Алена отдаст все на свете. А значит, и Рун поступит также.
Парнишка доверчиво прильнул к оборотню и тот впервые в жизни понял, что это такое – детское доверие. Когда тебя переполняет чувство тяжелой, жесткой ответственности, ложится на плечи и давит на грудь, но одновременно в груди рождается безбрежная гордость, радость и нежность… Наверное, нет высшего доверия на свете, чем доверие ребенка. И Рун готов был в лепешку расшибиться, чтобы его оправдать.