Тот оказался прав, вскоре начали рваться патроны. Мы лежали чуть в стороне, пули изредка посвистывали над нами, но именно что изредка. Сам боец оказался водителем ЗИСа, что лежал чуть дальше на боку. Его взрывной волной повалило, тот к тому же одной стороной в яму как раз съехал, и так наклонён был, и тут несильный воздушный удар помог грузовику лечь на бок. Пока выбирался из кабины, истребитель улетел, а боец, подскочив, оттащил меня от полуторки. Особо я не опасался опознания, в колонне из десятка грузовиков меня никто не знал, могли опознать бойцы из полуторки, но они погибли, а тех политработников на «эмке» уже и след простыл. Люди возвращались к колонне. Часть грузовиков свернули в поле, часть пытались уйти на скорости, но три машины остались тут. Это наша почти сгоревшая полуторка, там ещё рвались патроны, но всё реже и реже, лежавший на боку ЗИС и полыхающий бензовоз. Он пустой был, пары взорвались, бочку разворотило. В общем, собралось с десяток человек, ещё присоединились от подъехавшей колонны, и мы поставили ЗИС на колёса. Раненых и убитых из его кузова уже достали и теперь укладывали обратно, машина на ходу была. А пока царила суета, я отошёл в сторону и, развернувшись, стал уходить в поле.
Не скажу, что произошло то, что я спланировал, сбежать я хотел бескровно, освободить руки, отвлечь конвоира, хотя тут и сложно было, слишком серьёзен тот был и ответственен, покинуть на ходу машину и сбежать, желательно, когда будем проезжать какой лес, чтобы шанс свалить был, а тут вон оно как вышло. Я бы сказал, хотел как лучше, а получилось как всегда, но парней всё же жаль было. Сейчас мне тут в прифронтовой полосе откровенно неуютно, поэтому я решил вот как сделать. Доберусь до реки и своего схрона, всё же там запасы неплохие с трёх немцев, той снайперской группы, ну и дальше, дождавшись, когда эту территорию займут немцы, уже начну работать с ними. Оно мне так привычнее. Видеть их гибель мне легче, чем гибель своих ребят, даже тех, что везли меня на расстрел. Ещё я поторапливался, топать до схрона километров восемь, увезли меня на машине далеко, мы даже проехали место падения транспортного самолёта, я рассмотрел это место, он почти на дорогу рухнул, там работало несколько человек, стояло оцепление и было несколько машин с одиночной зениткой, а есть хотелось уже сейчас. Да ещё световой день, примерно часов десять, и идти сейчас – это привлекать к себе излишнее внимание, чего не очень бы хотелось. Поэтому я и ушёл с дороги, там бы я и километра не прошёл.