— Кайф! — Алёшин вскочил с трона.
— Я выполнила свою часть сделки, — хмыкнула демоница и сползла
на освободившееся сиденье.
— Спасибо!
— Не спеши, Алёш-ш-шин. Не спеши.
То ли улыбка была на её лице, а то ли оскал. В глазах демоницы в
прямом смысле слова зажглись огни.
— Дальше ты принимаешь решение сам, — сказала она, едва
сдерживая мрачную радость. — И только сам. Рекомендую хорошенечко
подумать ещё раз. Взвесить все «за» и «против». Выпьешь, и твоя
жизнь никогда не станет прежней…
— Мне батя так же про водку говорил, — пробубнил Алёшин,
рассматривая жидкость на свет.
Чамара перестала улыбаться и едва удержалась от того, чтобы не
закатить глаза. Ремарка повара была неуместна и развеивала всю
атмосферу таинства.
— Кажется, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно, маленький
глупый человечишка.
— Да всё я понимаю, — отмахнулся Сан Борисович.
— Нет, не понимаешь! — суккуба повысила голос. — Это не шутка!
Выпьешь и больше никогда не вернёшься в родной мир! Никогда не
увидишь близких! Твоя душа навечно будет привязана к Аду! А помимо
прочего, тебе придётся… эй! Ты что, уже выжрал всё?!
— Ага, — кивнул Алёшин, занюхивая эссенцию Ада рукавом.
— А дослушать?!
— «Помимо прочего, тебе придётся пожинать грешные души»? —
уточнил повар. — Это ты хотела сказать?
— Не обязательно грешные, но…
— Поставить меня перед сложной нравственной дилеммой хотела, да?
Типа, стоит ли мой покой всех тех страданий, которые я принесу в
мир? Так вот слушай, стоит! Срать я хотел на грешников! Одним
больше, одним меньше! Я для себя пожить хочу в кои-то веки! И чтобы
не возвращаться на кухню, я не только на такое готов! Я готов даже
на… ой…
Повар выпучил глаза и схватился за живот.
— Ой-ой-ой…
И тут:
— А-ААА!!! — Алёшин заорал от боли и упал на пол.
Кожа горела огнём. Заныли ногти, заболели зубы, виски сжало
тисками, а пальцы ног как будто угодили в мясорубку. И ещё!
Внезапно, один очаг боли расположился чуть выше задницы — не иначе
Алёшину долбили копчик перфоратором.
— АААА-ААА-АА!!!
Превращение началось!
Катаясь по пещере, Алёшин стремительно краснел, будто брошенный
в кастрюлю рак. Поварские тапки слетели, носки разорвались в
клочья, и на месте человечьих ног появились копыта. Треснули штаны,
и наружу вырвался длинный хвост с ороговевшим стреловидным
наконечником.