— Кажется, я повредила лодыжку, — призналась Лиза, глядя на упрямую часть тела.
Феликс усмехнулся, соглашаясь.
— Давай я понесу тебя, — сказал он, поднимая ее на руки. — Так куда идти? — спросил он, поднимаясь по ступенькам к входу.
Лизе пришлось объяснить Феликсу, как добраться до своей квартиры на четвертом этаже. Она крепко держала его, пока он нес ее вверх по лестнице.
— Тебе действительно не нужно этого делать, — тихо сказала Лиза, смущенная тем, какой неуклюжей она оказалась.
Феликс крепче сжал ее, сворачивая в коридор.
— Я не мог просто оставить тебя лежать на улице, — дразнил он.
— Я не это имею в виду, — Лиза фыркнула вместе с ним. — Я могла бы сама дойти.
Она была уверена, что если бы избавилась от дурацких каблуков, то лодыжка бы так не страдала при ходьбе.
— Лучше не нагружать ее, — сказал Феликс.
Дразнящий тон исчез из его голоса. Он улыбнулся, чтобы смягчить свои слова. — Кроме того, почему я должен упускать шанс для этого?
Снова сжав ее, он усмехнулся удивленному вздоху, вырвавшемуся у нее.
— Спасибо, — сказала Лиза, вытаскивая ключи и ожидая, что Феликс опустит ее.
Она была потрясена, когда рука, поддерживающая ее ноги, изогнулась и неожиданно вырвала кусочки металла из ее пальцев.
— Эй! — вскрикнула Лиза, лишившись ключей.
Феликс отпер дверь, игнорируя ее протесты. Не в силах что-либо сделать, и боясь, как бы ее не уронили, Лиза просто держалась за парня своей сестры, пока он нес ее в темноту квартиры.
— Я могла бы сама это сделать, — проворчала она, извиваясь в объятиях Феликса.
Он опустил девушку так, что ее ноги коснулись пола, но не убрал свои руки полностью.
— Тебе не нужно стоять на этой лодыжке, — настойчиво сказал Феликс, помогая Лизе пройти через гостиную к дивану.
В гостиной стоял синий диван и пара кресел. Деревянный журнальный столик стоял на полу между диваном и музыкальным центром. На двух одинаковых тумбочках по обеим сторонам дивана расположились старинные хрустальные вазы.
Феликс отодвинул журнальный столик, чтобы лучше рассмотреть лодыжку Лизы. Протянув руку, Лиза включила лампу.
— О черт, — сказала она, когда мягкий свет отразился на полоске темной крови, вытекающей из дырки в ее шелковом чулке.
Она была уверена, что вывихнутая лодыжка — это единственное повреждение, которое она получила при падении.