Они вышли к реке. Костя стоял, сложив руки на груди и наблюдая за тем, как Люська разжигает костёр. Тот деловито сложил припасённые ветки, чиркнул спичкой, спрятав огонёк между ладонями, и поднёс его к древесной коре. Слабый огонёк на мгновение замер, а затем с любопытством побежал по веткам. Когда Маша стала насаживать на сучок куски хлеба, Люсьен остановил её:
- Смочи водой сначала, а то сгорит. На вот, у меня здесь бутылка с водой.
- С водой? Не с водкой? – желчно встрял Костя.
Люська фыркнул, но промолчал. Маша показала Косте кулак и присела около костра, набирая в ладонь воду.
- Всё время думаю о том, что произошло сегодня. Что могло случиться с Аркадием?
- Не знаю, - Костя подкинул в огонь несколько веток.
- Не торопись, дай разгореться, - Люсьен присел на корточки и подул в центр костра. – Может, сердце?
- Не жаловался вроде… - Костя отпил из бутылки.
- Так внезапно, - шёпотом проговорила Маша.
Они замолчали на некоторое время, и отблески костра заплясали на их лицах.
- Я отойду на минутку, - Костя встал и покрутил головой.
- Недолго только, а то угли жевать будешь, - Люська перевернул кусок хлеба.
- Прожую, - Костя направился к полю.
- Куда ты? – вскинулась Маша.
- Отлить мужику надо, чего взъерошилась, - Люська подкинул ещё веток и вздохнул. – Зря я вас сюда позвал. Видишь, как его колотит.
- Ничего не зря! Ты молодец! Костя он… Надо просто поговорить с ним...
- Ага, чтоб потом, когда он меня послать решит, уже не так обидно было…
Раздался вскрик. Они оба подняли головы и посмотрели в ту сторону, куда ушёл Костя.
- Кипяток пошёл - ноги ошпарил… - Люська поворошил тлеющую кору.
Маша закусила губу и отвернулась.
Костя бежал к ним, на ходу застёгивая брюки.
- Твою ж… Там! Люська! – крикнул он, махнув рукой.
- Ну? – Люсьен поднял голову. Свет от костра упал на его лицо, отчего красное вспухшее пятно под глазом стало почти багровым.
- Отец твой… - Костя тяжело дышал.
- Сюда идёт? – Люську перекосило.
- Нет… - Костя был белее мела. – Лежит там.
- Пьяный? Спит? – испуганно произнесла Маша.
Костя помотал головой.
- У него нож… - он указал пальцем себе на грудь, и Маша, подскочив, ударила его по руке, а затем дунула на свою ладонь по детской привычке.
Они переглянулись, а затем посмотрели на вспыхнувшие куски хлеба, которые стали быстро превращаться в угли.