- Как он? – Матушкин взялся за ручку двери, но затем склонился к уху Вероники, едва не касаясь ее волос.
- Нормально. Работает, - Вероника искоса посмотрела на него, чуть отстранилась и вновь уставилась в экран компьютера.
Олег хотел было что-то сказать еще, но передумал. Скользнул взглядом по документу в открытом файле. Его губы тронула еле заметная улыбка. Повернув ручку двери, он вошел в кабинет Бархатова.
- Кирилл Андреевич? – Матушкин прищурился, оказавшись в полумраке кабинета после ярко-освещенной секретарской. – Это я.
Увидев фигуру Бархатова, Матушкин дотронулся до реле выключателя, но затем передумал и отвел руку. Лицо Кирилла, подсвеченное только отблеском светодиодной ленты с наружной стороны окна, ничего не выражало. Лишь пустой, лишённый мыслей и эмоций взгляд.
- Кирилл, - Матушкин кашлянул и бесшумно подошел ближе.
- Что? – Бархатов не шелохнулся.
- Ну, ей-Богу, надо как-то взять себя в руки.
- Я абсолютно спокоен, - Бархатов наконец отлепился от окна и посмотрел на заместителя.
- Почему нет света? – Матушкин поежился от этого мертвого взгляда.
- Глаза устали, болят. - Бархатов передернул плечами. - Ты включи. Это я так…
- Да нет, если удобно, то пусть. – Олег присел на стул. То, что они перешли на ты еще ничего не значило, но, возможно, было неплохим знаком.
- Что хотел? – спросил Бархатов.
- Узнать, как ты. Обсудить текущие дела…
- Да, конечно, я готов. Чувствую себя не очень, но это скоро пройдет.
- Ты ни в чём не виноват, Кирилл. Это трагическая случайность, - уверенно произнес Матушкин. – Скоро ты забудешь все.
- Она плохо водила машину… - продолжил Бархатов. – Обещала, что не сядет за руль в плохую погоду. А ночью метель была, ветер…
- Вот видишь, - Матушкин ритмично постучал по столу костяшкой среднего пальца. – Глупая идея - дарить машину взбалмошной девице, которая и права-то получила с пятого раза.
- Ты не понимаешь. Это из-за ноги, - Бархатов потер лицо.
- Ещё бы. Все я понял. Но и ты меня пойми. – Лицо Матушкина смотрелось белым пятном в темноте кабинета. – Ты постоянно думаешь об этом – и это плохо. Нельзя останавливаться, нам нужно двигаться дальше. Все твои переживания вполне объяснимы, но сделать уже ничего нельзя. Никто ничего не узнает. Работай, погрузись в дела. Я помогу.
Бархатов вздрогнул:
- Я не могу… Она все время стоит у меня перед глазами.