А потом Роберт попал в аварию, еле выжил в ней, получил
тяжелейшие травмы, и летать ему запретили. Как только он встал на
ноги, его пригласили работать в университет ЦИОКРа. Але, как и
другим студентам, естественно, было известно о том, что с ним
случилось, но от потрясения это еë не спасло. Слишком велик был
контраст между жизнерадостным и жизнелюбивым молодым парнем с
экрана, и сумрачным усталым мужчиной, который вошëл в аудиторию,
хромая и стуча тростью, и сообщил, что он будет читать лекции по
ОТКП. Роберт больше не улыбался, его высокий лоб изрéзали морщины,
и на лице как будто окаменело выражение затаëнной боли.
В тот день Аля с обжигающей смесью восхищения, сострадания и
нежности думала только о Роберте. Назавтра тоже думала только о
нëм. И когда увидела его в следующий раз, поняла, что пропала.
Маевский оказался прекрасным преподавателем – спокойным,
внимательным, увлечëнным, досконально знающим свой предмет. Вопреки
ожиданиям многих, он не пытался мстить студентам за то, что они
здоровы и им открыта вся Вселенная, а он теперь ковыляет по
коридорам земного университета. О том, как ему трудно и горько,
напоминали только едкие шуточки, которые он иногда отпускал в свой
собственный адрес.
Ни одной лекции и ни одного семинара по ОТКП Аля не пропустила.
На экзамене, о котором вчера вспоминал Роберт, она не просто
нервничала – она была близка к тому, чтобы рухнуть в обморок. Но
всë закончилось хорошо. В следующие три года она лишь смотрела
издали на объект своей пылкой любви и не решалась даже с ним
здороваться.
Ясмин тушеваться не стала. В отличие от Али, своего увлечения
Робертом она не скрывала – но на втором курсе, пока он читал у них
ОТКП, о еë чувствах знали только другие студенты. «Маевский будет
мой, вот увидите!» – сулила она в любой мало-мальски знакомой
компании. Зато на следующий год роман Маевского с дочкой ректора
обсуждал весь университет. Завершился роман роскошной свадьбой в
орбитальном туристическом комплексе. Пару месяцев спустя Роберт,
уже практически совсем здоровый, получил разрешение сесть за
штурвал «Гиацинта». Поговаривали, что за капитана похлопотал его
тесть, но Аля этим сплетням не верила.
Пробежка, которой сегодня ничто не мешало, продлилась гораздо
дольше запланированных десяти минут. Выключив иллюзию и сойдя с
дорожки, Аля почувствовала, что вчерашняя взвинченность наконец
ушла. Завтракать в кают-компанию она прибежала одновременно с
Филиппом, и они оказались последними.