— Се…
— Завтра, — зашипела я. Совсем не понимает, что ли, что его лицо с признаками жестокого похмелья никак не подтверждает его слова об отсутствии «предосудительных» занятий.
— Завтра, — твёрдо сказал Женя.
— Тогда до завтра, сынок.
— Тома, почему вы… ты… сразу не сказала мне, что разговаривала с моей мамой? — с раздражением накинулся на меня Женя, как только положил трубку.
— Случай как-то не представился.
— Она меня теперь замучает расспросами, — сокрушался Женя.
Я пожала плечами и ухмыльнулась:
— Твои проблемы. Пойдём лучше есть! — крикнула я ему уже из кухни.
Бульон пришлось разогревать в микроволновке, чайник ставить заново, так как все безнадёжно остыло. Женя ел с аппетитом, иногда недобро зыркая на меня красными от вчерашнего перепоя глазками. Кто ж его поймёт, чем сейчас я ему не угодила. Он довольно странный, и его поведение и в трезвом виде иногда не поддаётся логике. Я налила ему огромную кружку чая, бухнула туда побольше сахара, положила перед ним пять таблеток антипохмелина, и вышла из кухни, чтобы запустить в стирку его вещи.
Из ванной я услышала стук в дверь, а потом голоса. Я сполоснула руки, вытерла их и вышла. В проёме входной двери я увидела Женю, по-хозяйски сложившего руки одна на другую у груди. На лестничной клетке стояли две вредные тётки — активистки нашего дома, которым никогда не сидится спокойно в своих квартирах, и они от безделья постоянно шастают по соседям с просьбой подписать какие-то бумажки.
— Я же вам ясно сказал, ничего мы подписывать не будем. Уходите.
— А вы, собственно говоря, кто? — затараторила одна из них.
— А вы как думаете? — надменно произнёс он. — Я жилец. Правда, Томочка?
Она опять открыла рот, чтобы что-то сказать, но он захлопнул перед её носом дверь.
— Я не поняла, что сейчас произошло! — захлёбываясь от возмущения, почти выкрикнула я. Мужик с бодуна, с красными глазами, как у бешеного кролика, ещё и в моём халате — моя репутация испорчена окончательно и бесповоротно. — Эти две выдры сейчас пустят сплетни обо мне по всему дому!
Он пожал плечами:
— Твои проблемы.
— Я выгоню тебя сейчас же, прямо в этом халате и делай, что хочешь.
— Не выгонишь, — он покачал головой, — ты слишком добрая для такого.
— Зато вчера ты меня считал исчадьем ада, — усмехнулась я.
— Я ошибался. А может быть и нет. Но ты же понимаешь, что если ты меня всё же выгонишь, то нелепых сплетен будет гораздо больше.