— Ну знаешь ли! — возмутилась я. — Неужели ты не видел, как в караоке воспринимают моё пение? Люди не хотят меня отпускать, требуют на бис, визжат. Они притворяются?
— Том, они далеки от мира музыки. А мужики визжали бы, даже если б ты блеяла как овечка, просто от твоего внешнего вида.
— Ну спой ты, как надо. А я поучусь у настоящего профессионала, — недобро заметила я.
— Том, нет.
— Ну да, обосрать всегда легче! Вот так чаще всего и бывает: критики оказываются на поверку самыми настоящими пустышками. Что и требовалось доказать, — подвела итог я.
— Ну ладно, — Женя сдался и запел одну из песен, звучавших сегодня на концерте.
Лучше б он этого не делал. У него был отвратительный голос, переходящий в фальцет. Я заливисто захохотала, а Женя обиженно замолчал.
— Как по мне, так лучше не иметь абсолютного слуха, но иметь нормальный голос. Спел бы ты так в клубе — тебя закидали бы тухлыми помидорами! Пойдём лучше к морю.
Женя надулся, но послушно поплёлся за мной.
Увидев, как я перемахнула через парапет, он вздохнул:
— Ну почему нельзя как нормальные люди?
— Я ненормальная, и так быстрее.
Женя перепрыгнул через ограждение, и снова на его лице отобразилось недовольство:
— Зачем ты сняла обувь? Холодно же. Заболеешь.
— А мне нравится чувствовать ступнями холод. И когда больно идти по камням, тоже нравится. Разве жить — не означает чувствовать?
Мы сели у самой кромки моря, ночью казавшегося абсолютно чёрным. Я набрала в ладонь гальку и стала кидать в воду.
— Жень, а как у тебя всё произошло впервые с Сашей? — я сама от себя не ожидала, что задам такой вопрос. Но мне показалось, что ужаснее Жениного пения я уже ничего сегодня не смогу услышать. Да и Женя навряд ли захочет рассказать подробности своей интимной жизни.
Он посмотрел на меня испытующе:
— Ты, правда, хочешь это знать? Зачем тебе это?
— Просто. Интересно.
— Ну ладно. Мы с ним учились на одном курсе. Он был весёлым и острым на язык, от него были без ума все девчонки нашего курса. Мы сдружились. Он жил на квартире, которую снимали для него родители. Сам он из небольшого городка в паре сотен километров от нашего, а, значит, здесь он был предоставлен полностью сам себе, никакого контроля. Я часто бывал у него в гостях. Мне нравилось, что у него я мог чувствовать себя полностью свободным, не то что дома.