Чёрт.
Перевожу взгляд на Баринова, который не отвечает тем же. В своей спокойной и абсолютно безразличной манере залипает в экран телефона.
Возникает мысль схитрить и сесть тут, раз уж Рома не обращает никакого внимания на мою персону. Тут же одёргиваю себя и даю мысленную оплеуху. Серебрякова никогда так быстро не сдаётся.
Двигаюсь дальше по кабинету и торможу возле злополучной третьей парты второго ряда. Присаживаюсь рядом с Бариновым и непоколебимо начинаю раскладывать на парте нужные для предстоящего урока принадлежности.
Аж кожей ощущаю этот нарастающий интерес в глазах одноклассников, которые в секунду умолкли и начали пропаливать развернувшуюся картину взглядами.
Язык так и зудит громко воскликнуть, чтобы продолжили заниматься своими делами, но ведь подобное лишь ещё больше подогреет их любопытство к ситуации.
— Серебрякова? — Баринов неожиданно поднимает на меня удивлённый взгляд серых глаз. — Решила сесть со мной? — показательно осматривается вокруг на наличие пустых парт.
Вот же жук!
Теперь одноклассники ещё и шушукаться начинают.
— С радостью могу пересесть, — шиплю я, сжимая в руках ручку, что вот-вот треснет.
— Да ладно, сиди на здоровье, — пожимает плечами. — Эта парта не моя собственность.
Глубоко вдыхаю, чтобы приноровить собственные эмоции, но всё же не выдерживаю и, сжав ладонь в кулак, стукаю Рому под партой по бедру. Вкладываю всю свою силу и мощь, в надежде оставить синяк. Но какой там! Сама едва не шмыгаю от неприятных ощущений в ладони. Настолько у него накачанные ноги, что себе наверняка нанесла гораздо больше урона.
— Мы так не договаривались, — недовольно фыркаю и произношу шёпотом.
— Да, я тоже не припомню разговора о телесном вреде, — быстро и невозмутимо поддакивает Рома.
Едкие слова так и норовят сорваться с языка, но обрываются. Виктор заходит в кабинет ровно в ту секунду, как звенит звонок.
Сразу забываю в какой ситуации оказалась и пытаюсь приковать всё своё внимание к зашедшему учителю.
Правда, на удивление, желание высказать Баринову всё, что я о нём думаю, не проходит.
Незаметно и очень тихо отрываю из тетради кусочек листочка.
«Встретимся сегодня в семь?»
Быстро передвигаю клочок белой бумаги в сторону Баринова.
«Мне можно подумать?»
Вижу, что Рома написал именно это, но не сразу замечаю, что за происходящим так же заинтересованно наблюдает одноклассник, повернувшийся к нам.