— Неужели нет не единого шанса? Может, тебе нужно было поехать за границу, чтобы тебя там обследовали?
— Доченька, я это пробовала. Моя болезнь проявила себя слишком поздно. Если бы я раньше почувствовала недомогания или боли, я сразу бы обратилась к врачу. Но мне стало плохо резко и неожиданно. И после первого же обследования я узнала о диагнозе.
— Мама, — выдохнула я, прильнув к ее груди и прикрыв глаза.
За что? За что ей это? Моя добрая, красивая, всегда щедрая мама. Почему болезнь одолела ее?
— Не плачь, малышка. Я так хочу видеть тебя счастливой.
— Мама, это невозможно, ты понимаешь? Невозможно быть счастливой, зная, что ты умираешь.
— Потому я не хотела тебе говорить. Не хотела, чтобы ты страдала. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди.
— Ты тоже молодая! Тебе сорок два, мама. Ты молодая!
— Но я подарила этому миру тебя, и это уже многое значит.
— А мне нужна ты. Ты у меня единственная.
— Малышка моя. Ты подаришь мне свою улыбку?
Я резко покачала головой, понимая, что все, что из меня сейчас выйдет, это огромные слезы. Как можно улыбнуться, когда в душе тьма?
— Мам, давай еще обратимся к врачам? Может, другой какой‐то поможет?
— Я не хочу остаток жизни провести у врачей в кабинете. И так слишком часто бываю в больнице.
— А я не хочу ни на минутку отходить от тебя.
— Ну, милая, ты тоже не преувеличивай. Не надо со мной нянчиться. Встреться с Лерой в кафе. Вы ведь давно не виделись.
Я закатила глаза и отстранилась от нее, понимая: что бы ни случилось, мама все равно будет той самоуверенной сильной женщиной.
— Если в кафе, то ты с нами. И это не обсуждается.
— Если я с вами, тогда и рюмашку накачу.
— Что? Мам, ты серьезно? Тебе нельзя!
Меня поражало ее упрямство. Как она может так относиться к своему здоровью?
— Даже не думай меня переубедить. Глебу не удалось. Другой жизни у меня нет, да и эта… В общем, я пью, курю и ругаюсь матом.
— У меня нет слов. Хотя чего я ожидала? Это же моя крутая мама!
— Согласна! Потому хватит унывать. Сегодня вечером идем в кафе. Хочется немного отдохнуть.
Но вечером маме стало плохо, и пришлось отменить тусовку. Только вот мама сказала, что это не повод не гулять, и перенесла ее на другой день.
Она уснула в гостиной на диване. Я принесла ей под голову мягкую подушку, укрыла теплым одеялом и присела рядом, постоянно смотря на нее. В горле стоял ком. Сколько бы я ни плакала, тихонько сбежав в ванную комнату, чтобы мама не видела, легче мне не становилось. Я понимала, что боль моя только усиливается и острыми клешнями цепляется за мою душу. Каждая прожитая минута, как отсчет времени. Отсчет времени для мамы и для меня… Невозможно больно.