— Я знаю, мам, но Алекс не хочет расставаться, и я не хочу уходить первой.
— Наташа, ты проснулась? — услышали мы голос Глеба из‐за двери.
Я напряглась и быстро смахнула слезы, не желая показывать ему мою слабость. Слишком уязвимой я стала.
— Да, Глеб, проходи.
Он вошел и тут же уставился на меня гневным взглядом.
— Наташ, разговор есть. И малолеткам лучше не присутствовать.
Его слова отразились болью в душе. Словно кнутом по сердцу полоснули.
— Глеб, прекрати, — произнесла мама, а я поднялась и демонстративно осмотрела его с ног до головы, убеждаясь, что за время моего отсутствия он очень похорошел.
Почему меня так тянет к нему?
— Пошел ты к черту. Придурок!
8. Глава 7
— Варя! — крикнула Наташа.
Я не выдержал и резко перехватил девчонку за локоть, заставляя ее развернуться и посмотреть мне в глаза. Толкнул к стене и навис над ней, давая понять, что я не позволю такого обращения к себе.
— Глеб, ты озверел, что ли?
— Что, нравится чувствовать себя в превосходстве над слабой девушкой?
— Выбирай выражения и то, каким тоном разговариваешь! Я тебе не сопливый юнец, с которым ты можешь вести перепалки на ровне. Поняла меня?
— Глеб, прекрати себя так вести. Варя, ты тоже не забывайся. Вы совсем с ума посходили? Вы что творите? Еще и у меня на глазах.
— Твой друг, мама, слишком много себе позволяет по отношению ко мне.
Вот зараза!
— Он постоянно меня дергает, пытается задеть и оскорбить. Если ты немедленно это не прекратишь, мне придется уехать из дома. Я не хочу терпеть его хамство.
Я крепко сжал кулаки и едва заметно приподнял уголки губ, насмехаясь над ней. Неужели она думает, я стану жаловаться матери на нее?
— Глеб, пожалуйста, я прошу, успокойтесь оба. Варя, иди, я поговорю с Глебом, но и ты будь любезна, веди себя достойно. Не переходи на оскорбления, к тому же взрослого человека.
Варя приподняла подбородок и, глядя на меня недовольным взглядом, серьезно произнесла:
— Извини меня.
И она вышла из комнаты, оставляя после себя шлейф полюбившегося мне лосьона для тела. Она так и не сменила его за это время.
Я крепко сжал челюсти и, обернувшись, встретился со злым взглядом Наташи.
— Не начинай, Наташа.
— Хочешь ты этого или нет, я скажу. Быть может, ты не в курсе, но когда меня не станет, ты будешь единственный близкий для нее человек. Да, не по крови, но ты с детства с ней рядом, и больше никого вокруг. Или ты хочешь отказаться от нее? Ты понимаешь, что ей нужна будет твоя поддержка? Ей всегда нужна мужская поддержка, а у нее этого не было никогда. И тем более сейчас, когда она и так на грани срыва из‐за моей болезни, ты, взрослый мужчина, пытаешься ее уколоть. Неужели тебе совсем не жалко Варю?