Много тогда я наворотил. Много. Боялись меня. Кожей чувствовал, боялись.
Ну, а потом пролез к нам в группировку стукачок. Так и накрыли меня, почти с поличным. Расслабился я, ляпнул, что не надо, а у того микрофон был на животе. Так и попался я, даже отмазаться не удалось. Резонанс. Такого бугра к ногтю. Властям в область нужно было отчитаться. Приписать удалось немного, но на пятнаху хватило, без права досрочного.
Сидя там, в своей камере, я часто, если не постоянно, думал – чего мне в жизни не хватало, в какой момент дорожка пошла в сторону. Почему не исправил? И каждый раз, доходя до места того, когда стоял я над пепелищем своей мастерской и смотрел на обугленные кузова тачек, всякий раз понимаю, иначе и быть не могло.
Всякая падла, которая ко мне по-плохому, получит плохое от меня.
Сейчас же, глянув на солнечные лучи свободы, на Лилиану, на квартирку эту, на миллион, решил завязать с яростью и неправильной справедливостью. Жить по-настоящему хочу, как не пожил. Как люди живут, без всей этой херни бандитской, без вендетты, без оружия и наркоты, без проституток и конкурентов.
Хочу нормально пожить, только для себя… ну, и для Лили. Вот же, сучка, забралась в голову и теперь моими мозгами ворочает в какую ей надо сторону. Пора перестать думать членом. Пора показать, кто в доме хозяин.
2. 2
– Ну, что, допрыгалась, додёргалась ногами? – злобно сказал Николаевич, когда я встала в проёме, – они нас всех убьют, из-за тебя.
Ткнул в меня кривым пальцем. А я стою, в голове суетливо носятся мысли, пытаюсь что-то вспомнить.
– Скажи спасибо, что я не усрался, когда этот свой ножичек достал и в зубах начал им ковыряться. А я хотел, но сдержался, потому что мне не тебя жалко, а себя, потом лежать и нюхать это дерьмо…
– Подождите, Николаевич, – не обращаю внимания на его пустую болтовню, – вы говорили, что Илью убили люди какого-то Графа, помните?
– Ох, спросила, я уже ничего не помню, я на этой кровати, такое ощущение, что всю жизнь лежу, ног не помню и руки скоро забуду.
– Да подождите вы, – я быстро подошла к нему, – вспоминайте, ещё следователь говорил, что после людей Графа уже доказательств не найдёшь.
– Ну, ты нашла что спросить, я и имя своё скоро забуду. Войдёт кто-то, скажет – привет, Николай, а я скажу – ась, вам кого. С твоими бандитами-дружками я уже ничего не помню, ничего, говорит, возмущённо разводя руки.