— Что тебе Молли сделал? — спросил Гейб, когда они остались с Кэс вдвоём в арсенале.
— Ничего хорошего, — ощерилась она.
— Он тебя силой?.. — предположение было логичным, соответствующим эмоциям, но очень неприятным.
— Нет, — выдохнула Кэс и внезапно обмякла. — Просто я… не хочу…
— Он тебе не нравится? — Гейб, случайно пробив броню, не терял ни минуты: брешь скоро зарастёт.
— Не в этом дело, — попробовала закрыться Кэс.
— А в чём?
— Ты не поймёшь… — замолчала на полуслове Кэс и вновь заговорила: — Или, наоборот, поймёшь…
— В смысле? — В психологии женщин Гейб не разбирался совсем и уже начал жалеть, что сам завёл эту тему.
— Знаешь цену за курс пилотирования? — лицо Кэс изменилось, стало серьёзным.
— Нет, — Гейб покачал головой.
— Что от тебя потребовали, чтобы взять в училище?
— Ничего, — ответил Гейб, заметил в неверии поднятые брови Кэс и задумался. — То есть подчинение их правилам.
— Вот видишь, — горько ухмыльнулась она. — А меня стерилизовали.
— Что? — Гейб не поверил своим ушам.
— То самое. Чтобы не плодились, — в голосе Кэс послышались слёзы. — Я сначала не поняла. А потом…
— Жесть, — удивляться тут было нечему, Гейб уже привык, но когда кощунственная несправедливость касалась конкретных людей, с которыми он общался, всё внутри по-прежнему начинало гореть от негодования.
— Ну и зачем я Молли такая?.. — продолжила мысль Кэс.
— Я бы на твоём месте за него не решал, — сказал Гейб.
Он пощадил Кэс, умолчал, что повстанцам вообще не стоит думать о семье и детях в такой ситуации — ещё неизвестно, сколько проживут. Вдруг метрополия выберет Титан следующей целью.
Оболочка мнимого смирения вновь слетела — Гейб злился, но уже не искал конкретной причины. Безвыходная ловушка замкнулась для всех, не оставляя никаких вариантов. У Гейба изначально они отсутствовали, с самого первого дня, как узнал о диагнозе, мог бы смириться, но человеческая психика устроена иначе.
Думать о проблемах повстанцам всё же пришлось: множество вопросов так и остались нерешёнными и уже не будут решены никогда. Юна теперь часто отлучалась из форта, но прыгнуть выше своей головы всё равно не могла. Поэтому Алан стал экономить медикаменты, а Сэм сетовал на скорую нехватку провизии и обмундирования.
И только Льюис сохранял блаженное спокойствие: сулил всем лучшую — следующую! — жизнь, а в нынешней подбадривал набившими оскомину банальностями.