— Сними мне бюст, — шепнула Света.
— Легко, — ответил я и пожалел о сказанном.
Твердая материя не хотела подчиняться. Такое ощущение, что я тут
не с обычным лифчиком вожусь, а снимаю как минимум бронежилет.
Пальцы искали заветную застежку и, не найдя ее, лишь впустую
теребили ткань.
— Ладно, я сама, — сказала Света.
Она села в позу лотоса, завела руки за спину и почти расстегнула
бюстгальтер. Я же уставился на ее правое бедро. Там была большая
коричневая родинка. Еще выше располагалось какое-то пятно,
напоминающая лебедя.
И тут в голове словно молния ударила! Родинка, пятно, знакомые
истории, родная обстановка в квартире, да и само расположение дома
не оставляли других вариантов.
От осознания я вскрикнул и рухнул с кровати, больно ударившись
головой об пол. Света испуганно посмотрела на меня и выпалила:
— Что с тобой?
— Все в порядке, — слова давались мне с большим трудом. Одышка,
повышенное сердцебиение и боль в голове лишь усложняли задачу, —
Просто…..
— Что?
Я вдохнул, выдохнул и практически протараторил:
— Просто ты моя мать!
— ЧТО? — прокричала Света. На ее прекрасном лице застыла смесь
злости и удивления: широко открытые глаза, скривившийся рот и
бугорки на лбу.
— Ты моя мать, — повторяю уже более спокойно.
И как я сразу не догадался. Точно! Фамилия у нее сейчас другая,
в будущем мама начнет краситься в шатенку, а после родов ее немного
разнесет. Видимо, в этом все дело.
— Ну почему это постоянно со мной? — Света закрыла лицо руками и
громко заплакала.
— Тихо, тихо, — я подсаживаюсь рядом и приобнимаю девушку,
пытаясь успокоить, — Понимаю, тяжело такое услышать.
— Вот почему… Почему нельзя нормально отшить? Нет, надо
выдумывать всякую ерунду. Сначала Матвей что-то рассказывал про
«эмоциональную привязанность», теперь ты…
— Но….
— СЛЫШАТЬ НИЧЕГО НЕ ХОЧУ, — прокричала девушка, вскочила с
кровати и побежала в другую комнату. Я проследовал за ней. Моя
будущая мать направлялась в сторону балкона.
Кое-как удается собрать мысли в кучу. Надо все объяснить, иначе,
возможно, случится что-то плохое. А не хотелось бы.
— Да не вру я! Могу доказать.
Она остановилась, но не повернулась ко мне лицом. Для начала
самое то.
— В шесть лет ты съела сердцевину мака. Сначала тебе было очень
хорошо, мир казался ярким и цветастым. А потом тебя накрыла
страшная ломка, от которой болели кости. Эти ощущения ты запомнила
навсегда.