– Вот оно! – воскликнул я,
пораженный увиденным. – Это то, что нам нужно! В этом направлении
нам и нужно думать дальше, создавая стеклянные нити в
основании!
– Действительно, необычное стекло. В
нем есть что-то живое, – внимательно рассмотрев получившийся
образец, кивнул Светус.
Мы начали работать с новым составом,
оттачивая технику и пропорции. Светус, вдохновленный успехом,
работал с еще большим энтузиазмом, хотя мне казалось, что это в
принципе невозможно, и дальше уже некуда.
Его движения стали более уверенными
и точными, словно он чувствовал магию, которая витала в
воздухе.
Наконец, настал день, когда
стеклянная часть фонаря была готова. Она была безупречна: идеальная
форма, нежный перламутровый оттенок и завораживающее мерцание
внутренних искорок.
Когда я вновь вставил лампочку в
плафон на уже готовой стеклянной основе и зажег свет, мастерскую
залило мягкое, нежное сияние. Этот свет был иным, чем всё, что я
видел прежде. Он не слепил, а, наоборот, успокаивал и согревал. В
нем чувствовалась сила, но сила добрая и созидательная. Свет
расходился от верхушки до самого основания, но если сам плафон
светил яркими красками, которые разрывали темноту, то само
основание светилось мягко, переливаясь цветами и словно
обнимало.
– Мы сделали чудо, – прошептал
Светус, глядя на фонарь с восхищением.
Я согласно кивнул.
– Да, Светус. Мы создали не просто
фонарь. Мы создали источник надежды.
***
На рассвете, когда первые лучи
солнца пробивались сквозь туман, мы с осторожностью погрузили
готовую стеклянную часть фонаря на небольшую телегу. Светус лично
обложил его соломой, чтобы избежать даже малейшего повреждения во
время перевозки. Или это было сено? Еще на Земле не выучил разницу
между этими двумя понятиями.
Возможно, это был самый ценный груз
после люстры, который когда-либо покидал его мастерскую.
Я правил лошадью, медленно двигаясь
по узким улочкам города. Карету у князя брать не стал, чтобы не
быть и сейчас ему должным. А фонарь, словно живой, тихо мерцал в
утреннем свете, привлекая взгляды прохожих. Некоторые
останавливались, пораженные его красотой, другие лишь бросали
мимолетный взгляд, спеша по своим делам.
Мне было немного не по себе. Фонарь
был очень важным проектом, и, несмотря на то, что стекло было
закаленным, ощущение, что сейчас какой-нибудь отлетевший из-под
коня камешек сделает скол и это уничтожит весь магический эффект,
которого мы так долго добивались, меня не покидало. Постоянно
создавалось ощущение, что это может произойти на любой неровности
дороги. А вместе с ним исчезла бы надежда на светлое будущее,
которую мы с таким трудом создавали.