Закончив свою речь, граф дал знак, и
я залез по лестнице на высоту, после чего вставил лампочку. Все
замерли в ожидании. Я глубоко вдохнул и послал энергетический
импульс на включатель.
Сначала ничего не происходило. Но
потом, медленно и постепенно, фонарь начал загораться. Мягкий,
теплый свет разлился по площади, который было отчетливо видно даже
несмотря на то, что еще не стемнело.
Раздался вздох восхищения. Свет
фонаря был необыкновенным. В нем чувствовалась сила, но сила добрая
и созидательная.
Люди начали улыбаться, чувствуя, как
свет фонаря начинает исцелять раны, хотя сами еще не могли в это
поверить.
Неожиданно одна из девочек, стоявших
в первом ряду, начала петь. Ее голос был чистым и звонким, словно
колокольчик. Подхватив ее, песню начали петь и другие дети, а затем
и взрослые. Это была старинная местная песня о свете, о любви и о
надежде.
Площадь наполнилась музыкой и
светом. Люди обнимались, смеялись и плакали от счастья. В этот
момент я почувствовал, что все наши труды были не напрасны. Мы
создали не просто фонарь. Мы создали символ надежды, символ
единства и символ веры в лучшее будущее.
Вечером, когда над городом
сгустились сумерки, фонарь продолжал сиять, освещая площадь, а
общественная жизнь тут впервые не стихала до самой ночи.
Я и сам радовался, пока не увидел на
площади почтальона, который внимательно смотрел на меня. Стоял он
далеко, поэтому жестом спросил у него, ко мне ли он, тот же в ответ
кивнул.
И тут я понял, о чем или даже,
вернее, о ком я забыл…
Рыжебородый крупный почтальон, всё в
том же потрёпанном жизнью кожаном доспехе, сквозь толпу людей
направился ко мне. Людей было много, и не то чтобы он кого-то
обходил, скорее люди расступались. Интересно, мне сейчас
показалось, или доспех и правда при прошлой нашей встрече был
целее? Сейчас на нём явно добавилось несколько крупных отметин.
Некоторые люди с возмущением оглядывались на него, но в то же время
возмущаться не спешили.
Чтобы он окончательно всех не
распугал в день установки фонаря в месте, которое я хотел сделать
оплотом безопасности, я не стал ждать его на месте и тоже начал
лавировать между людьми к нему навстречу. Правда, его шаги были
намного крупнее, а путь прямолинеен, поэтому я не успел далеко
продвинуться, когда почтальон протянул мне свою ладонь.