Нацелившись на другого, Кериан опять атаковал. Убил. И продолжил
копить силы.
Десятник довольно потёр ладони:
– Повтори три раза и они уйдут.
Хватило двух. Поняв, что перестрелка не на их стороне, потеряв
шаманов, не зная, как пробить строй в ближнем бою, кочевники
медленно отступали.
А десятник уже командовал, организуя перевязку раненых и
подготовку саней к возвращению посёлок. Впрочем, всё же, выбрал
момент, чтобы подойти к сидящему в прострации чародею.
– Спасибо, брат. Без тебя бы всех положили стрелами и
волшбой.
Кериан вяло отмахнулся, а легионер осмотрел поле боя и сплюнул
на залитый кровью снег.
– Нам нужно больше магов. Иначе перебьют. Поможешь? Денег
найдём.
Чародея грызли сомнения, будто хоть кто-то на этот, весьма
опасный край света, поедет, но, тем не менее, кивнул. Очень
хотелось жить…
– Засыпай!
Худощавый неряшливый могильщик скинул тулуп и уверенно заработал
лопатой, закидывая землёй свежую могилу.
Полуседой, просмоленный всеми ветрами моряк повернулся к дюжине
собравшихся на кладбище людей. Оглядел их тяжёлым взглядом, сплюнул
и произнёс:
– Капитан, чтоб его боги поимели, был мудаком. Но мудаком своим.
А что пил по-чёрному и на расправу скор? Не он первый и последний!
Так давайте же славно напьёмся сегодня за его душу!
Собравшиеся моряки расплылись в улыбках, а старший помощник
капитана, хотя теперь уже новый капитан рыболовного баркаса,
повернулся к хмурому, русоволосому и зеленоглазому подростку,
стоявшему ближе всех к могиле:
– Рик, пойдём с нами. Помянем батю твоего. Сам знаешь, он не
хотел, чтобы ты слёзы лил. Сказал бы что-нибудь, вроде: «Все
сдохнем, не ссать!»
– Я подойду попозже, – поджал губы парень. – Постою,
попрощаюсь.
– Ждём, – кивнул моряк и показал на могильщика: – Парнями за всё
уплачено, не переживай.
Моряки всей гурьбой отправились в кабак поминать бывшего
начальника. А парень остался, наблюдая за тем, как забросали
могилу, поставили небольшую оградку, да воткнули столб с надписью:
«Здесь покоится Альбрехт де Вельд. Человек, который любил свою жену
больше жизни. Жил трудно, умер легко!»
Слёз не было. Его предок был невыносим. Рик плохо помнил мать,
она умерла от болезни, когда ему было три года. После смерти жены
отец стал совсем невменяем и, схватив сына в охапку, уехал на, как
ему казалось, край света. Начать новую жизнь.