,—довольно улыбнулся
старик и забрал деньги.
Сбросив грязную одежду и обувь, мы в
трусах направились в сторону номера. Только я шел в куртке, с
которой капала вода.
— Э! Малый! Сымай куртец свой!
—крикнул мне вслед старик.
— Он мне дорог,как память! Сам
постираю,—ответил я и
продолжил путь. Шустрый какой. Куртец ему отдай. Застирает-и я
лишусь добытых образцов крови. Нет уж, спасибо.
Босые ноги шлёпали по скрипящему
деревянному полу,а изо рта шел пар. Чёртов дед из-за
отсутствия постояльцев экономил на отоплении. Придётся
ждать,пока батареи в номере потеплеют, ведь этот скряга
должен был запалить котёл. Мы ввалились в номер, заперли дверь и
тут же посыпался шквал вопросов.
— Нет, ну вы видели? Вервольфы умеют
колдовать! —выпалил Леший. — Охренеть! Если бы мы на таких
наткнулись, то сдохлибыв первом же бою.
— Да плевать на вервольфов. Нам за
работу всего стольник дали. Денежки кончаются,господа, надо
что-то думать,—вмешался
Макар.
— Хе-хе. Смотрите,—засмеялся Сергей и встал перед нами,уперев руки в
бока.
— И чего? Свой свисток хочешь нам
показать? —усмехнулся Макар.
— Дурак,—фыркнул
Серый. — Гематома полностью сошла, а до этого грудак был весь
синий.
— Ну а мне откуда было знать? —парировал Макар, но тут разговор прервал грубый голос
Артёма.
— Вы все болтаете о
какой-то херне! — Он подошел ко мне и остановился в паре
сантиметров. Пытался выглядеть угрожающим, даже зубы скалил. —
Какого чёрта там произошло?
— Э! Тёмыч, не пыли. Что
случилось-то? —вмешался Леший и
попытался отодвинуть Прохорова в сторону.
— А это пусть Михаил расскажет. Ведь
это он разрушил кристалл,—прорычал
Артём.
— Дурак. Тише,—шикнул
подскочивший к нам Макар. — Если до Барса дойдут твои слова, то нас
точно отсюда вышвырнут.
— Нас и так почти вышвырнули. Если бы
были доказательства,что это Миха набедокурил,
то,глядишь,и за шеюбынас подвесили. —
Прохоров обвёл ребят взглядом и посмотрел на меня. — На кой-чёрт ты
это сделал?
Я тяжело вздохнул и потёр лицо
руками.Артём был прав в том что я
зря поддался эмоциям и разрушил кристалл. Знаете почему я это
сделал? Да, ненавижу рабовладельцев, и бла бла бла. Но ещё больше я
ненавижу вспоминать своё детство, которое я провёл в
Дреморе.
Так уж вышло, что моя мать работала на
ткацкой фабрике. Ткала ковры для халифатов. Хорошая работа, за
хорошую плату. Жили мы безбедно, всего было что поесть и что
надеть. Но счастье длилось не вечно. Началась война. Северяне
захватили город и угнали нас с мамой в плен. Первый год мы жили
словно скот в грязном амбаре. Голодные, замерзающие, вечно
огребающие пинки и затрещины.