Вот тебе и "прыг-скок".
Интересно, меня после этого "прыжка" собирать будут как
Шалтай-Болтая? Я замычала, чувствуя, что если сейчас не грохнусь в
обморок, то точно опустошу желудок прямо на мужнин костюмчик.
Дорогой, причем. Качественный. Уж я-то разбираюсь после кучи
реквизита.
Когда мне казалось, что вот сейчас будет конфуз и фонтан, так
все прекратилось.
— Пришли, — бодро отрапортовала асунка. — Не спешите открывать
глаза, княжна, а то плохо станет. Потихонечку надо...
Я с трудом разлепила веки.
Земля продолжала шататься, как лодка в шторм. Моргая и щурясь, я
отчаянно сжимала единственное нерушимое и твердое — плечи “мужа”.
Через какое-то время мир вокруг перестал кружиться, но все еще
казался каким-то нереальным, размытым.
— Вот мы и дома, — процедил он и, не прощаясь с провожатой, стал
подниматься по высокой каменной лестнице. С такой лёгкостью, как
будто его только что не взболтало, как меня. И как будто я вообще
ничего не вешу. Таскает на руках, как котомку, хоть бы запыхался!
Ни в одном глазу же!
Лилиана
Дома…
Звучало очень странно, особенно, если учитывать, что я успела
рассмотреть на улице, пока меня несли к забору - порталу.
Наш “дом” выглядел так, будто его создатели вдохновлялись
готическими романами и фильмами ужасов. Высоченные башни с острыми
шпилями устремлялись в небо, пытаясь проткнуть низкие, тяжелые
тучи. Сложенные из серого камня стены покрывала сеть трещин и мха.
Ну точно морщины на лице старика. Окна – узкие бойницы, забранные
коваными решетками — делали эту громадину похожей на гигантскую
тюрьму.
— Дом, милый дом, — пропищала я, обозревая коридор, за ним —
каменные ступени, и привет ледяной сквозняк, мгновенно
приморозивший мой зад даже под слоем нескольких юбок. — А здесь…
всегда так холодно? — я рискнула взглянуть на своего
супруга-киборга, вместе со мной перешагивающего несколько ступеней
сразу. со стороны как будто в спальню спешит, не иначе. Брачную
ночь того этого… как там… консумировать брак!
— Это тайный ход, — пояснил он, — за ним следят и держат опоры в
надлежащем порядке, но отапливать его бессмысленное
расточительство.
Наконец, мужинек остановился перед массивной дубовой (или какое
это дерево) дверью, украшенной резьбой в виде сражающихся двух
драконов и миниатюрной луноликой девой наблюдающей за ними с
холма.