Подвинув девушку с пути, начальница
вошла на кухню, где и сразу же встала, как вкопанная. Руки уперла в
бока, сдвинула брови, а лицо сделала, как у судьи.
На кухни царил самый настоящий
беспорядок, словно здесь всю ночь напролет гуляла свадьба в
двадцать – тридцать даже не людей, а натуральных свинских рыл. На
столе, кухонных тумбочках валялась мятая посуда – кастрюля со
смятым боком, гнутые узелком вилки и ложки, завернутая в трубочку
сковородка. Последнюю изумленная женщина даже в руку взяла, чтобы
рассмотреть получше. Такое, ведь, не в каждом цирке увидишь.
Еще больше изумляли валявшиеся
повсюду куски обгрызенных костей. Такое чувство, что какой-то дикий
зверь пробрался в квартиру, сумел открыть холодильник и начал
пожирать замороженное мясо.
Но диким зверем оказался тот самый
инвалид, ради которого они уже второй раз приходят в эту квартиру.
Опрокинутая коляска лежала у стены, а ее хозяин валялся почти у
самого холодильника. Лицо в жире, кусочках мяса и крови, точно
мороженое мясо с костями грыз, а не какой-то бродячий пес. И это
все уже было просто клиническим случаем, что еще больше облегчало
ей задачу.
- Илья Степанович, а вы были
совершенно правы: вот он, голубчик, упился до чертиков и валяется,
- женщина с презрением пнула лежащее на полу скрюченное тело. От
удара тот даже не проснулся, лишь что-то недовольно пробормотал и
перевернулся на другой бок. – Фу, настоящий свинарник! Просто
животное… Как же так можно было? Клиника, как есть клиника.
На кухню уже вбегал мужчина, с широко
раскрытыми глазами разглядывая устроенный беспорядок.
- Теперь, Илья Степанович, можете ни
о чем не беспокоиться. Больше не нужно никаких подписей, мне
увиденного сегодня больше чем достаточно, - начальница скривилась.
– Не будет никакого суда. В течение пару дней вы станете законным
опекуном своего брата, и сразу же подпишите бумаги о помещении его
в социальный интернат. А пока вызовем скорую, чтобы там все
зафиксировали. Мариночка, где ты там? Ты здесь все
сфотографировала? Не слышу! Нет? Живо иди сюда и фотографируй! Это
все обязательно должно быть в его личном деле!
Марина с зеленым лицом осторожно
зашла на кухню. Стараясь не смотреть на валявшегося парня, начала
фотографировать. Снимки, и правда, получались жутковатыми, особенно
при таком освещении. В одном случае она даже телефон опустила от
удивления, не веря своим глазам. Небольшая кастрюлька, лежавшая в
мойке, была почти разорвана на две части. Получившиеся рваные края
очень сильно напоминали те, которые остаются после разорванного на
части листа бумаги. Но только здесь был металл, который лишь
молотком и можно погнуть.