- Викулечка, милочка, - директор
бутика и, собственно, сама хозяйка, Элеонора Зурабовна, ухоженная
брюнетка бальзаковского возраста, задумчиво смотрела на часы,
висевшие на стене. Рядом с ней стояла ее сотрудница, совсем юная
блондинка с кукольной внешностью. – Напомни мне, пожалуйста, во
сколько обещался нас навестить Алексей Петрович?
Естественно, никому не нужно было
объяснять, кто такой Алексей Петрович. Алексей Петрович Караулов
был, пожалуй, один из самых влиятельных людей города, являясь его
мэром и негласным владельцем большей части самых лакомых
кусковгородской недвижимости. Он же оказывал недвусмысленные знаки
внимания хозяйке бутика, чему та, конечно же, ничуть не
противилась.
- В восемнадцать часов, Элеонора
Зурабовна, - быстро проговорила Вика. - Он еще хотел посмотреть тот
итальянский костюм из последней коллекции и галстук в полоску.
- Все, все, помню. Кстати, Викулечка,
- в голосе хозяйки вдруг появился лед, а глаза сверкнули угрозой. –
Еще раз будешь вертеть хвостом перед Алексеем Петровичем,
немедленно вылетишь отсюда. Поняла?
Вика тут же всхлипнула, отчего ее
красивое кукольное личико скривилось:
- Что вы такое говорите, Элеонора
Зурабовна? Я бы никогда не посмела…
В голосе звучали удивление и
негодование, в глазах стояли слезы от несправедливого обвинения,
но, конечно же, все это было враньем, искусным, привычным и очень
удобным. Хозяйку она считала старухой, которая пытается молодиться,
а мэра - своей законной добычей. Отсюда и эффектные позы, которые
принимала девица, едва только Алексей Петрович появлялся в
магазине; и будоражащая хриплые нотки в голосе, когда помогала ему
с выбором костюма; и откровенные зазывные взгляды, бросаемые на
мужчину.
Причем свое поведение она совсем не
считала безнадежным и заранее проигрышным. Скорее наоборот, была
уверена, что рано или поздно мэр устанет от своей зрелой подруги, и
обязательно обратит внимание на такую молодую свежую куколку, как
она. Ведь, Караулов – мужчина, а чем они думаю, Вика знала очень
даже хорошо.
- Помолчи! – ухмыльнулась хозяйка,
для которой все эти оправдания были, как открытая книга. –Не считай
меня за слепую дурочку. Я все прекрасно вижу и слышу. Смотри, я
предупредила. Не послушаешь, не посмотрю, что племянница. Ясно?
Та тут же кивнула, сделав виноватое
личико. Мол, все поняла, исправлюсь.