Нет, не из-за угрозы смерти, расправы или любых других
варварских методов, до которых опускается безмозглая шпана,
возомнившая себя королями улиц или благородными разбойниками.
Нет. Все будет тихо, стерильно и по закону, чтобы не было до
чего докопаться. Я просто обрублю финансирование ряда фондов, из
которых многие политики берут деньги на свои предвыборные компании
и проекты. Проекты, без которых они никогда бы не смогли выйти не
то, что на федеральный, даже на штатский уровень, оставшись
захудалыми клерками и менеджерами.
Одно мое слово и они бы утратили весь свой лелеемый и обожаемый
статус. Статус, к которому они не просто столько лет стремились, а
к которому уже давно привыкли.
А люди, особенно женщины, очень не любят что-то терять и сделают
все, чтобы это сохранить.
Лоббизм в чистом виде, возведенный в абсолют и находящийся на
грани с политическим рабством. Но если люди сами выбрали такую
судьбу, то кто я такой, чтобы их отговаривать?
Поэтому я и был так зол, когда узнал что фон Дум и Мандарину
запретили въезд, ведь таким поступком чиновники сильно повредили
моей репутации. Репутации человека, которому в Америке было
позволено если не все, то многое.
«Главное какую отговорку красивую придумали» — Думал я, шагая по
красной ковровой дорожке мимо ровных рядов закованных в латы
рыцарей, вместо мечей державших футуристичные и неизвестного мне
вида винтовки. — «Введение чрезвычайного положения, в связи с
масштабными терактами в Египте и Ваканде… Даже президента
умудрились напрячь, заразы… А ведь сейчас как раз тот срок, когда
под моей пятой не сама глава США, а лишь ее заместитель»
— Но ничего… Мы еще посмотрим у кого руки длиннее, Фьюри. —
Прошептал я себе под нос, будучи полностью уверенным в том, что без
одного черного и одноглазого носа здесь не обошлось.
По этой причине пришлось срочно менять планы и переносить
встречу в другое место, что тоже было неприятно. Ведь изначально
именно я должен был стать хозяином положения, первым диктующим свои
условия, но теперь эта роль перешла…
— Господин Хекматьяр, мы рады приветствовать вас. — На идеальном
английском обратилась ко мне главная горничная, сделав неглубокий
традиционный поклон. — Королева уже ожидает вас.
— Благодарю. — Ответил я, спокойно перейдя на местную вариацию
немецкого языка, сильно смешанного с польским и литовским. Жившие
здесь люди называли его латверийским, однако международное
сообщество, то ли из вредности, то ли по каким-то политическим
причинам, отказывалось признать его самостоятельным языком,
продолжая считать его лишь одним из диалектов Дойчланда.