Здесь я сделал небольшую паузу, подняв взгляд на портрет,
висевший над доспехом. На нем была изображена женщина невероятной
красоты, в которой без труда углядывались фамильные черты фон Думов
— густые черные волосы и яркие зеленые глаза.
— Если верить хроникам ее тело пришлось хоронить в закрытом
гробу, ибо прилетевшее ядро превратило весь торс в сплошную
кровавую кашу. Ее дочь и наследница, Астрид IV, позже прозванная
Кровавой, конечно отомстила за смерть матери, но это не могло
вернуть одного из самых просвещённых монархов своего времени.
Монарха, который мог прославиться не только как победитель
Королевства Польского, а как реформатор, способный сделать жизнь
простых людей гораздо лучше. — Продолжил я, скривившись. Как
истинному эстету и ценителю женской красоты, мне было тяжело
принять, что местные прекрасные девы убивают, травят и истребляют
себя с таким же остервенением, как земные мужики.
Как там было у Достоевского… Красота спасет мир? Глупость
полнейшая. Даже если все в этом мире станет прекрасным, люди найдут
самое некрасивое и начнут его уничтожать. Ибо такова их животная
природа. Истреблять все, что выходит за рамки «нормального».
— К чему вы все это мне рассказываете, Хекматьяр? — Вырвал меня
из размышлений голос Мандарина.
— Все просто. Астрид III фон Дум практически взошла на вершину,
став сильнейшей правительницей всей Восточной Европы. Но она
слишком расслабилась. Недооценила возможности поверженного врага и
погибла, перечеркнув половину своих достижений. — Ответил я, подняв
голову и встретившись взглядом с двумя зелеными, глубокими глазами.
Художница хорошо постаралась, изображая древнюю монархиню,
умудрившись запечатлеть кроме мудрости и стойкости едва заметное на
первый взгляд высокомерие. Высокомерие, которое заставило ее в
одиночку отправиться под стены Варшавы, и бесславно погибнуть, не
завершив и трети своих планов. — Мы сейчас находимся в похожем
положении. Наши враги ослаблены недавними неудачами, а мы сильны
как никогда. Однако все может резко измениться, поэтому нельзя
расслабляться.
— Пхах… — На что древний ханец лишь усмехнулся, а затем
мгновенно стал серьезным, скрестив руки на груди и засияв всеми
десятью кольцами. — Вы забыли кто я такой? Я пережил пять династий,
десятки ненавидящих меня правителей, сотни интриганов и тысячи
посылаемых ими убийц. Недооценивай я своих врагов, насколько бы
слабыми и ничтожными они не казались, то давно бы лежал в
могиле.