— Хм… Райской… — Задумчиво произнес я, подойдя к мини-бару и
достав оттуда бутылку молодого трехлетнего вина. Хороший и
качественный алкоголь еще в моей прошлой жизни был моей маленькой
слабостью, которой часто пользовались учившиеся у меня студенты,
чтобы задобрить преподавателя.
Да, были среди них индивиды, считавшие что с помощью бутылки
можно заработать зачет, а то и экзамен, но быстро обламывались. Я
конечно не врачей готовил, а филологов, но непрофессионализм считал
недопустимым в любой сфере.
В этой жизни мой маленький каприз расцвел новыми красками,
превратившись в десятки виноделен по всему миру и тройку глубоких
погребов, где вызревали сотни бочек вина, чтобы потом быть разлиты
по бутылкам и отправлены либо на мой стол, либо как презент самым
уважаемым партнерам Abstergo, либо как подарок уважаемым людям на
дни рождения, свадьбы, годовщины и прочие праздники.
«В этом отношении сложно только с правоверными мусульманами» —
Подумал я, с помощью штопора в несколько движения доставая пробку,
а после наливая маслянисто-красную жидкость в бокал, давая ей
подышать. — «Не пьют, не курят, к любовникам не ходят. Страшные
люди»
При этом традиция дарить всем хорошим знакомым свое вино уже
давно трансформировалась в нечто большее. Уже более века в Америке
и Европе получить бутылку от Хекматьяра было знаком признания и
уважения, а мое молодое и достаточно специфичное вино (все же делал
я его под себя) давно перешло в разряд роскоши и продавалось на
аукционах наравне с весьма редкими и выдержанными купажами,
превосходившие мои творения на порядок, зачастую уступая им по
вкусовым качествам.
Глупость, но таков рынок. Реальная стоимость уже давно не играет
на нем никакой роли.
— И слава Богине. — Сказал я, подняв бокал и повернувшись в на
север, в сторону вечернего Нью-Йорка. — За тебя, благословенная
Америка. Благодаря твоей жадности и скупости я здесь.
И чокнувшись с воздухом, отпил крупный глоток бордового напитка,
даже не почувствовав вкуса и запаха. Не то у меня сейчас было
настроение, чтобы ловить каждую нотку благородного напитка.
Вообще я мог повернуться в любую сторону и увидеть Нью-Йорк, но
именно северные районы Манхеттена, больше всех пострадавшие от
вторжения читаури и сейчас стремительно восстанавливающиеся,
радовали меня больше всего.