Когда мода на «кодексы» миновала и на смену им пришли различные «физиологии», Бальзак сделал первый набросок «Физиологии брака». Отец уже давно излагал ему свои экстравагантные взгляды на плотскую любовь и на евгенику. Старый друг Оноре Вилле-Ла-Фэ много рассказывал юноше о женщинах, об их хитростях, о супружеской дипломатии. Орас Рессон и Филарет Шаль дали ему прочесть книгу Стендаля «О любви», и он пришел в восторг. Семейная жизнь его собственных родителей позволила ему сделать немало наблюдений об адюльтере и связанных с ним опасностях. Необыкновенная любовь госпожи Бальзак к младшему сыну Анри, этому чужаку, которого она ввела в семью, не признававшую его своим, в отрочестве заставляла Оноре немало страдать. Суровые уроки преподала ему жизнь четы Берни, четы Сюрвиль, четы Монзэгль. Словом, уже в ранней молодости Бальзак достаточно нагляделся на семейные неурядицы и подумывал о том, чтобы все это описать. Он долго искал название будущей книги: «Супружеский кодекс», «Искусство сохранить верность жены», «Искусство уберечь жену»; наконец он остановился на заголовке – «Физиология брака». Тон этого произведения подсказал Бальзаку один из его любимых писателей – Лоренс Стерн, «советовавший, по определению Бардеша, смотреть на брак как на известный недуг, который время от времени проявляется в физиологическом акте». Хотя «Физиология брака» вышла в свет гораздо позднее, уже в 1824–1825 годах был написан первый ее вариант; возможно, в работе над ним деятельно участвовал и Бернар-Франсуа, ибо сохранился экземпляр этого произведения, который Оноре велел переплести вместе с брошюрой своего отца «История бешенства».
Для такого рода второстепенных работ Бальзаку приходилось очень много читать, он рылся в книгах, изучал иностранных авторов. Он выказывал энергию, достойную Наполеона. Однако ему уже исполнилось двадцать пять лет, а успех все не приходил. Романы Ораса де Сент-Обена? В их ценность он не верил; он и писал-то их с усмешкой, а порою даже немного стыдясь. Почему? Да потому, что чувствовал: он способен совсем на иное; он ощущал себя философом, мыслителем. Оноре приобрел известную сноровку, овладел некоторыми приемами мастерства и теперь мечтал о чем-то большем. Какой-нибудь Рессон или Ле Пуатвен могут довольствоваться ролью литературных поденщиков, готовых взяться за любую поделку. Но он… Все заставляло его стремиться к великому, и все неумолимо отбрасывало его к ничтожному.