Так что в середине мая в Москве получилось собрать довольно
приличную команду, и кроме разве что армейского капитана,
геройствующего сейчас на фронте, со всеми Петр Иванович лично успел
познакомиться. Почти со всеми: одну «реинкарнацию Нави», угодившую
в осужденного на пять лет каторги мужика, не удалось ни увидеть, ни
даже придумать хоть какого-то способа товарищу жизнь облегчить. То
есть мысль «помочь деньгами» для всех казалась очевидной, но пока
даже выяснить, куда страдальца отправили «срок мотать», не
получилось. Так что этот вопрос отложили, вынужденно отложили «до
лучших времен» и все приступили к настоящей работе. То есть начали
делать ранее намеченные дела – но это ведь отнимало столько времени
и нервов!
А еще требовало много денег – а легальным источником доходов
были лишь деньги, которые Петр получал по договору от продажи
своего «мотозаводика» в Мотовилихе: ему новые хозяева платили по
пятьдесят рублей с каждого проданного «моторизованного чудища».
Правда армия, с подачи ВК Николая Николаевича, «танкетки» покупала
вообще все, которые заводик успевал производить, и даже выделила
изрядные средства на расширение производства – но получаемых
полутора-двух сотен рублей в день все равно остро на всё не
хватало. Пока не хватало…
А еще никто не прекращал попытки связаться с другими
«реинкарнациями» станционных сидельцев, однако пока никого нового
обнаружить не удалось. Правда нижегородец Федька Тетеркин,
обогащенный инженерными знаниями Линна, подсчитал, что пока что
вероятность разброса в полтора года укладывается в доверительный
интервал уже обнаруженных реинкарнаций, и нужно было еще где-то с
годик подождать, так что из-за безрезультатности уже произведенного
поиска никто особо не расстраивался. А сам Федька…
Вообще-то Линн был одним из крупнейших специалистов по
обслуживанию систем жизнеобеспечения «фабрики клонов», используемых
для фиксации «полученной из прошлого» информации, а еще он неплохо
разбирался и в энергетических устройствах станции – а вот в
каких-нибудь станках или ином промышленном оборудовании он не
разбирался абсолютно. Кое-что он узнал за три недели, проведенные
после «объединения» с Федькой на сормовском заводе, но по факту он
просто выяснил, что какие-то станки существуют и на них можно
изготавливать какие-то железяки, очень для чего-то нужные. Даже
Петр в промышленном производстве лучше него ориентировался, так что
было решено парню нанять учителей из числа «настоящих инженеров».
Таких найти удалось, правда тоже «за очень большие деньги» – зато
преподавателей нашли действительно отличных. Большей частью –
преподавателей Императорского Высшего Технического Училища, и тем,
кто на такое согласился, еще и приплачивалась изрядная денежка за
то, что они никому не рассказывали, что дают тонкости современной
инженерной науки пятнадцатилетнему мальчишке, едва окончившему
двухклассную школу, и вообще двенадцатилетней девочке (эта
инкарнация штурмовика сочла, что такому «знатоку бронетанковой
промышленности» инженерная подготовка точно не помешает).