Вообще не зря: всего за полгода Петр сумел в Мотовилихе создать
заводик, производящий забавные четырехколесные мотоциклы с
гусеницами, которые армия была готова приобретать сотнями – причем
по очень интересной (для владельца заводика) цене. Правда, чтобы
получить начальный капитал, Петр использовал «профессиональные
навыки» Александра, но во-первых, цель оправдывает средства, а
во-вторых средства эти Александр «изъял» у банды откровенных
душегубов, на счету которых было уже не мало сгинувших православных
душ. Так что Петр не счел содеянное большим грехом, а заводик за
полтораста тысяч продал вообще в течение недели. А теперь, приехав
в Москву и обустроившись, он собрался «собирать соратников». Как
встретиться людям, которые никогда раньше друг друга в лицо не
видели, придумала Ха-Юн, и теперь Петр разглядывал номера
«Московских ведомостей»: про его просьбе трактирщик ему принес все
листки за последнюю неделю. Петр пытался разобраться, как и за
какие деньги в этой газете люди дают объявления – и внезапно его
глаза остановились на одном таком. Очень его смутившем:
«Коллекционер приобретет задорого серебряный денарий Гильгамеша.
Господ фальшивомонетчиков прошу не беспокоиться, я знаю, как он
выглядит. С предложениями обращаться: Москва, Центральный почтамт,
до востребования. Предъявителю ассигнации с номером…»
Петра в этом смутило лишь одно: про денарий Гильгамеша
объявление должен был давать он сам…
Отец очень сильно избил Зайзат: он на самом деле думал, что
девчонка специально больной прикидывается чтобы ее не отдали замуж.
Очень сильно избил, потому что ему за дочь предложили и денег
много, и нескольких замечательных коней – а теперь все эти
богатства уплыли. Но все же убивать он дочь не стал: ведь ей только
двенадцать, глядишь, и через год кто-то пожелает за нее калым
приличный отдать. Но он не учел одного: спустя десять дней, когда
противная девчонка окончательно встала на ноги, она решила, что
здесь жить ей уже не нравится. И ушла, никому не сказав куда.
Впрочем, это никого уже не интересовало: родная мать умерла уже лет
пять как, а отец… его вместе с мачехой соседи вообще нашли только
когда из дома, стоящего на краю аула, вонь достигла дороги.
А переодевшаяся мальчишкой девочка, сидя в вагоне едущего в
Москву поезда, с долей ехидства вспоминала случившийся с год назад
разговор: