Мы пересекли то, что когда-то было центром столицы, и углубились
в извилистые улочки, где дома нависали над головами, почти закрывая
небо. Эта часть города пострадала меньше, некоторые здания стояли
совсем целые, лишь присыпанные пеплом от большого пожара. Все
дальше и дальше, и только Дракон знал, куда мы едем.
Вот, наконец, и пункт назначения — дом в три высоких этажа, с
узкими стрельчатыми окнами, построенный из серого камня. Обычный
дом, ничем не отличающийся от остальных. Внутрь зашли только мы
трое: Карос, я и Мервин; брать еще кого-то из сопровождения Дракон
не посчитал нужным.
Впечатление дом производил гнетущее: на стенах темные от
времени, кое-где протертые до дыр драпировки, неровный потолок из
покосившихся, почерневших от времени досок. Мы сворачивали во все
новые переходы, пару раз прошли сквозь просторные комнаты, вся
мебель в которых носила печать давнего запустения. И никаких
признаков существования прислуги.
Еще один длинный мрачный коридор. По наклону пола мне стало
понятно, что спускаемся вниз. Дракон шел впереди, но вот его шаги
замедлились. Высокая, в два человеческих роста, дверь, открылась
легко, без малейшего скрипа, выпустив в темный коридор сноп яркого
света. Карос вошел первым. Я увидела, как он склоняет голову в
приветствии обитателю покоев. Затем Дракон обернулся и жестом велел
приблизиться мне.
Комната была невелика, овальной формы, со сглаженными углами, и
без окон. Источником света были ее стены, сияющие сами по себе. И
все в этой комнате было призрачно белым. Настолько белым, что моим
глазам стало больно.
В центре комнаты стояло кресло, больше похожее на трон; на нем,
положив на подлокотники худые старческие руки, сидел… человек?
Эль-туань? Оборотень? Я могла сказать только то, что он был стар,
очень стар и слеп — за белесыми бельмами уже невозможно было
определить природный цвет глаз.
Седая голова повернулась ко мне, чуть шевельнулись бескровные
губы, хриплый старческий голос спросил:
— Это она?
— Да, тэрайи, — ответил Карос, и в голосе его прозвучало
искреннее почтение. — Я привел последнюю из рода Шоралл.
Невидящие глаза посмотрели на меня, высохшая рука поднялась.
— Подойди, — голос слепца прозвучал равнодушно. Мне сделалось не
по себе, но и ослушаться показалось немыслимым. Старец коснулся
моего лица пальцами, обтянутыми пергаментной кожей. Прикосновения
были легкими и почти неощутимы, но только благодаря усилию воли я
сумела их вынести — словно бы по моей коже скользнуло тело
змеи.