— Как ты смеешь мне указывать, нахалка?! — взвилась Елена и, резко обернувшись, вновь влепила Софье пощечину.
— Простите, барышня, — прошептала Софья, глотая от унижения горький комок в горле и понимая, что сказала лишнее.
— Ты смотри у меня, знай свое место! — зло добавила Бутурлина. — Я терплю тебя только оттого, что дворовые девки до того тупые и ленивые, что ничего не умеют, даже причесать как следует не могут. Потому ты пока при мне, но это лишь из милости, не забывай. Я ведь могу рассердиться и выгнать тебя на улицу! Пойдешь милостыню просить.
— Простите, барышня, не подумала, что говорю, — начала оправдываться Софья.
— Вот то-то же! Впредь думай! — наставительно вымолвила Елена и велела: — Эту прядь оставь, она красиво на плече смотрится.
— Слушаюсь, барышня, — покорно ответила Софья, умело закрепляя прядь тонкими шпильками на голове Бутурлиной.
5. Глава III. Мечты
Спустя полчаса Софья вышла из спальни графини, осторожно прикрыв за собой дверь, оставив уже наряженную Елену одну. С облегчением выдохнув, она радовалась тому, что Бутурлина отпустила ее, ибо за последние полчаса хозяйка просто извела ее своими придирками и грубыми обидными словами. Софья понимала, отчего злилась на нее графиня, ведь она посмела пререкаться с Еленой насчет грузинского князя, а затем начала защищать Григорченкова.
Девушка направилась в свою комнатку в дальнем конце коридора, когда ей навстречу попался Федот, один из многочисленных лакеев, которые служили в особняке Бутурлиных. Парень держал в руках огромную корзину с прекрасными белыми пионами.
— Елена Дмитриевна теперь в оперу собирается, Федот, — сказала приветливо Софья, обращаясь к слуге. — Да и не в духе она. Лучше попозже занеси цветы.
— Но эти цветы принесли для вас, Софья Николаевна, — вдруг заявил слуга.
Софья так опешила, что даже замолчала на миг.
— Для меня? — удивленно спросила она.
— Да. Так на карточке написано, — кивнул Федот, довольно ухмыляясь. — Только что принесли. Я как раз в вашу комнату их нес.
— Не может того быть, наверняка посыльный ошибся, — не веря, прошептала Софья.
Она проворно вытянула торчащую белую карточку, на которой было написано ее полное имя, отчество и фамилия.
— Отчего же не может? — спросил Федот. — Вот цветы, и они для вас, Софья Николаевна, — глухо добавил слуга, не спуская с девушки пристального взгляда. — Если бы я был богат, тоже подарил бы вам такую корзину, уже больно вы заслуживаете ее.