— Если что-то случилось с имением, я лично голыми руками придушу
этого Добрынина, — процедил он сквозь зубы, раздражённо мотая
головой. — Его построил ещё мой прапрадед, вложив немалые средства.
Я обязан, как наследник и нынешний глава, сохранить это наследие,
иначе мои слова — пустой звук. К тому же имение находится в зелёной
зоне и стоит несметных денег.
— Господин, если имение всё же разрушено, я бы не зарекался
уничтожить Добрынина голыми руками, — заметил начальник охраны. —
Если он способен на такое, представить страшно, какой это сильный
враг в ближнем бою.
— Ты что, усомнился в своём господине? — Домоседов отвернулся от
него, ухмыльнулся и, не в силах больше сдерживаться, хлопнул в
ладоши, запуская заклинание.
Он давно настроил свои магические сосуды, как и любой уважающий
себя маг: чтобы не возиться с произношением заклинаний, достаточно
отбить нужный такт руками или ногами — и мана высвободится как
надо.
Это было похоже на функции умного дома: хочешь закрыть шторы —
хлопни в ладоши; хочешь сварить кофе — щёлкни пальцами дважды.
И стоило ему это сделать, как фиолетовый сферический шлем окутал
голову начальника охраны. Тот, поняв, что ему конец, в страхе
закричал и начал молить о пощаде, но из-под магического шлема
ничего не было слышно.
Граф хладнокровно посмотрел на него и добил звуковой волной, от
которой у бывшего начальника пошла кровь из ушей и носа. Он умер
довольно быстро, что редко бывает при атаке Одарённого Звука.
Такие, как граф Домоседов, в мире Одарённых считались скорее
защитниками, если сравнивать их со спортсменами. В войнах Одарённые
Звука обычно давали союзникам шанс прийти в себя, отбрасывая или
замедляя врагов.
— П-приехали, — заикаясь, произнёс водитель, поглядывая в
зеркало заднего вида на труп начальника охраны.
Домоседов поправил пиджак и медленно вышел из машины, когда
перед ним распахнули дверь. Несколько минут он стойко смотрел на
пыльные руины своего родового имения и лежащие под ними трупы
гвардейцев. Это о многом говорило... После такого погрома от золота
и денег могло вообще ничего не остаться.
— На нас точно Добрынин с кучкой наёмников напал? Или я случайно
перешёл дорогу какому-нибудь внебрачному сыну Императора? — в
замешательстве выговорил он, глаза затуманились от наступающих слёз
досады.